Дальше поцелуев
Я всегда была одной из тех, кто думает, что «аборт не для меня». Но кто я такая, чтобы судить других или говорить им, что правильно и что – нет? Я была «хорошей девочкой из христианской школы» без жизненного опыта. Я была с Андреем четыре года, но мы не шли дальше поцелуев. Он был хорошим парнем, хотя некоторые из его друзей были немного распущенными. Когда мне было 19, мы однажды пошли на вечеринку, и я выпила в первый раз в своей жизни. Излишне говорить, что я опьянела. Вечер закончился тем, что мы переспали. Это было как будто вся моя жизнь как попытка быть безупречной отрицательно сказалась на мне. Я просто хотела быть молодой и иногда развлекаться и веселиться. Тогда казалось, что друзьям, которые пили на вечеринках, было очень весело.
Мы перешагнули эту невидимую черту, и ничего плохого не произошло. Я начала принимать противозачаточные пилюли, и мы продолжили активную сексуальную жизнь. Мы были влюблены, чувствовали себя взрослыми, и я думала, что мы не делаем ничего плохого.
Думаю, я знала, что беременна на сроке 2 недели, я просто не хотела верить. Через 3 недели мы с Андреем попали в автомобильную аварию. Мы не пострадали, но у меня болела спина, поэтому мы поехали в больницу. Когда врач рентгенолог спросила меня, не беременна ли я, так как рентген опасен для ребёнка, я просто посмотрела на неё и заплакала. Тест оказался положительным, Андрей был великолепен. Я никогда не видела его таким счастливым. Он всё время повторял, что вместе мы справимся с чем угодно.
Сперва мы сказали его родителям. Наверное, в своем волнении от мыслей о нашем малыше мы ожидали, что они тоже будут счастливы. Вместо этого его мать обозвала меня шлюхой и дала мне пощечину. Его отец ничего не сказал, он просто начал засовывать его вещи в мешки для мусора и выбрасывать их в окно. Его мама позвонила моим родителям, и к тому времени, когда мы подошли к моему дому, единственная разница была в том, что мои вещи были упакованы в чемоданы и стояли на крыльце. Наши родители вышвырнули нас как мусор.
Андрей был невозмутим. Его любимыми стали слова: «У нас есть наш малыш, и больше нам ничего не надо». Нас приютила семья моей сестры. У них трое детей, и они были как ангелы. Они одобряли наш выбор оставить ребёнка. Потом начались телефонные звонки. Аборт, нам говорили, это единственный выход. Каждый член семьи, каждый день.
Когда у меня было семь месяцев беременности, Андрей получил огнестрельное ранение на работе при попытке ограбления. Он впал в кому, и никто не мог сказать, что принесёт следующий день. Я жила в больнице. Семь долгих месяцев он был моей опорой, надёжной, как скала. Теперь пришла моя очередь. Вдруг мы перестали быть глупыми и грешными и стали смелыми и сильными, как говорили в тех глупых семьях, в которых ничего не знают о безусловной, безоговорочной любви.
В восемь месяцев беременности у меня начались преждевременные роды, и я родила прелестного сынишку, Андрея Младшего. Когда ему был один месяц и четыре дня, он потерял своего папу. Он никогда не слышал его голос, никогда не чувствовал его прикосновение, ни разу не видел его глаза, но тридцать четыре дня он лежал у папы на руках, и он знает, что папа любил его больше всего на свете.
Аборт – это не решение. Как только сперматозоид проникает в яйцеклетку, у вас уже есть ребёнок, новая жизнь и чудо. Никто не имеет права убивать ребёнка, своего или чужого, в матке или нет. Пожалуйста, дайте беззащитным детям шанс жить. Они достойны возможности сиять.
Диана