Аборты, икономия и "тяжёлые случаи"

Почему была написана эта работа? Настоящее исследование было предпринято, в первую очередь, потому, что в Америке "право на аборт" считается вполне естественным как с юридической, так и с моральной точек зрения. Нынешнее молодое поколение вряд ли помнит о временах, предшествовавших решению Верховного Суда 1973 года, принятому в связи с процессом "Роу против Вэйда" и легализовавшему аборты на любом сроке беременности. Но даже если бы и не было такого решения, в настоящее время во многих штатах (а также и на общегосударственном уровне) имеется законная возможность сделать аборт, ставшая неотъемлемой частью современного образа жизни, которая не может быть легко или быстро отменена, какие бы усилия ни предпринимались в этом направлении. По этой причине для Православной Церкви становится все труднее проповедовать - как внутри своей ограды, так и вне ее - православное учение о священном характере любой человеческой жизни - учение, ясно утверждающее, что Церковь не признает никакого права на аборт, а те, кто прибегает к абортам или каким-либо образом им способствует, не могут считаться православными христианами.

Однако даже при полном согласии с этим учением следует обратить особое внимание на так называемые "тяжелые случаи", которые, хотя и не многочисленны, но существенно отличаются от ситуаций, когда к абортам прибегают из экономических или социальных соображений. Эти "тяжелые случаи", выдвигаемые в качестве основания для оправдания "права на аборт", составляют менее чем 3 процента от полутора миллионов абортов, совершаемых в нашей стране ежегодно, начиная с 1974 года. Поэтому они могут считаться исключительными и подлежащими особому пастырскому рассмотрению как возможные объекты применения икономии.

В нашем небольшом исследовании мы надеемся привести сведения, необходимые для проповедников и церковных пастырей, которые одновременно могут послужить утешением и руководством для тех, кто обращается к ним за помощью или советом. Полностью сознавая свои ограниченные возможности, мы все же надеемся, что представленные нами материалы окажутся полезными.

О термине "икономия". Это понятие, основанное на Священном Писании, ниже будет объяснено более подробно. Однако для тех, кто впервые встречается с этим термином, мы дадим его краткое определение уже сейчас, для того чтобы было понятно, о чем идет речь. ИКОНОМИЯ - это предоставляемая пастырю возможность принимать решение, нарушающее букву закона (церковного канона), но не противоречащее его духу. В западной практике это свелось к выдаче "разрешений": папа, епископ или даже просто священник имеют право "освободить" обратившегося к ним члена Церкви от выполнения определенного церковного правила или закона в связи с конкретными обстоятельствами. Разумеется, в силу падшей природы всего человечества, подобные вещи могут происходить и в Православной Церкви (кто не помнит "православного" венчания Джеки Кеннеди-Онассис в греческой церкви?!), но, при правильном понимании, икономия всегда имеет своей целью способствовать осуществлению Божественного плана спасения. Так, солдату, уходящему на войну, может быть разрешено обвенчаться даже во время Великого поста (что в обычных условиях не позволяется). Аналогично, находясь в гостях, можно в пятницу (постный день) есть мясо, с тем чтобы избежать большего зла - нанесения обиды хозяину. Однако совершенно необходимо понимать, что икономия ни при каких обстоятельствах не может позволить, извинить или оправдать греховный поступок. Если епископ или священник идут на это, они тем самым превышают данную им власть и сами впадают в грех. Что такое "тяжелый случай"?

При обсуждении вопроса об абортах сторонники "права на аборт" часто приводят в качестве аргумента именно эти, так называемые "тяжелые", случаи. Речь идет о беременности, вызванной изнасилованием или кровосмесительным актом, либо беременности, представляющей угрозу для жизни (иногда - здоровью) матери. Эти чрезвычайные жизненные ситуации используются как платформа для борьбы с теми, кто выступает за право на жизнь зачатого ребенка. Ссылаясь на подобные случаи, защитники абортов распространяют среди широкой публики мнение, что их оппоненты - люди бессердечные, жестокие, нетерпимые и неспособные к состраданию. "Народная мудрость" ставит вопрос следующим образом: можно ли принуждать женщину вынашивать ребенка, зачатого путем изнасилования или кровосмешения, или требовать от нее, чтобы она принесла в жертву собственную жизнь ради своего еще не родившегося ребенка?

Мы не собираемся подвергать всестороннему анализу аргументы как сторонников, так и противников абортов; наша цель - рассмотреть предмет их спора в свете православного учения вообще и понятия икономии в частности. Какова позиция Церкви в отношении абортов?

Для того чтобы правильно ответить на этот вопрос, следует сначала рассмотреть учение Церкви относительно абортов и затем определить, насколько это возможно в рамках данного краткого исследования, понятие икономии. Необходимые сведения можно найти в небольшой книжке протоиерея Иоанна Ковальчика "Православная точка зрения на аборт". О. И. Ковальчик указывает, что в течение двух первых веков христианства отношение Церкви к абортам, наряду с другими нормами христианской морали, было изложено, главным образом, в двух документах: "Дидахэ" ("Учение 12 апостолов") и "Послание Варнавы". Во второй главе "Дидахэ" мы находим следующие правила:
"Не убивай, не прелюбодействуй, не совершай деторастления, не блудодействуй, не кради, не волхвуй, не изготовляй волшебных снадобий, не убивай дитя погублением (то есть абортом) и родившегося не умертвляй..."

Послание Варнавы столь же строго требует:
"Не умерщвляй младенца (в утробе) и по рождении не убивай его".

Необходимость в наличии подобных запрещений в письменном виде возникла в связи с большим наплывом в Церковь недавних язычников. Эти новые христиане не были воспитаны на основании десяти заповедей и Моисеева закона; поэтому Церковь посчитала важным четко зафиксировать запрещение тех действий, которые, считавшиеся грехом у евреев, вполне допускались и были широко распространены среди язычников.

Отцы Церкви об абортах

Отцы Церкви также недвусмысленно высказывались против абортов. Климент Александрийский, писавший в третьем столетии, утверждал:
"Жизнь человеческая, дарованная по Промыслу Божьему, могла бы продолжаться согласно с природой, если бы мы ее оберегали с самого начала, а не разрушали безнравственными и пагубными действиями".

В четвертом столетии св. Василий Великий осуждал как тех, кто способствовал абортам, так и женщин, к ним прибегавшим:
"Те, которые дают снадобья, вытравляющие младенца, суть убийцы, равно как и те, которые принимают убивающие зародыш отравы".

Затем он снова возвращается к этому вопросу:
"Умышленно погубившая в себе зачатый плод подлежит наказанию за убийство".

Св. Василий Великий обращается также к проблеме, какой момент в развитии зародыша считать началом человеческой жизни в случае его непредвиденной гибели:
"А образовался ли, или еще не образовался плод, сие не разыскивается у нас в точности"

Св. Григорий Нисский, брат св. Василия Великого, прямо говорит о необходимости защиты ребенка, находящегося в утробе, с самого момента зачатия. Он затрагивает также проблему момента "одушевления" (вселения в тело души):
"Начало существования одинаковое как для тела, так и для души".

Предшественником святых отцов в учении о человеческой природе с самого момента зачатия ребенка - за столетие до святых Василия Великого и Григория Нисского - был Тертуллиан, живший на Западе. Обращаясь к вопросу о том, когда зародыш становится человеком, он писал:
"Воспрепятствовать рождению плода почитается у нас рановременным убийством. Да и действительно, не все ли равно, исторгнуть душу из тела или не допустить ее оживотворить? Ты истребляешь человека, истребляя то, что должно произвести его: ты подавляешь плод в зародыше".

Святой Иоанн Златоуст обличал мужчин, вынуждавших женщин делать аборт с целью сокрытия своего аморального поведения. Этот отец Церкви обращался к тем, кто пользовался услугами проституток, и к прочим блудникам, но его слова могли бы относиться и к современным любовникам, мужьям, а также к обоим родителям уничтоженных в зародыше детей:
"Ты не только предоставляешь блуднице оставаться блудницей, но и делаешь ее убийцею". О тех, кто совершает аборт, Златоуст говорил, что они "даже хуже убийцы".

Учение отцов золотого века Церкви, передаваясь из поколения в поколение на протяжении столетий, вошло в Фотиев сборник ("Номоканон"), изданный в 883 году и принятый в качестве официальной книги церковных канонов. Это бескомпромиссное учение никогда не подвергалось пересмотру или каким-либо изменениям; напротив, оно подтверждалось от века к веку духовными руководителями всех поколений верующих.

Соборные правила относительно абортов

В свое время Церковь признала необходимым включить в сборники правил запрещение абортов вместе с определением соответствующих наказаний (епитимий). Впервые правило, касающееся абортов, было принято на поместном соборе в Эльвире, Испания (303 г.). Оно осуждало повинного в этом грехе на пожизненное отлучение от причастия. Виновный не допускался к причастию, даже находясь на смертном одре. Это наказание было несколько смягчено на соборе в Анкире (314 г.), принявшем следующее правило (Правило 21):
"Женам, от прелюбодеяния зачавшим, и истребившим плод, и занимающимся составлением детогубительных отрав, мы определили таковым проходити десятилетнее время покаяния, по степеням установленным".

Окончательное правило касательно абортов было принято Церковью в 691 году. Это правило Пятошестого Вселенского Собора, которое утверждает:
"Жен, дающих врачевства, производящие недоношение плода в чреве, и приемлющих отравы, плод умерщвляющие, подвергаем епитимий человекоубийцы".

Современная Православная Церковь в Америке об абортах

В согласии с двухтысячелетней церковной традицией, современные иерархи и богословы также неоднократно осуждали аборты. В 1972 году, через 1281 год после Пятошестого Вселенского Собора и за год до процесса "Роу против Вэйда", протоиерей Иоанн Мейендорф, богослов и позднее ректор Св.-Владимирской духовной семинарии, говорил по поводу либеральных по отношению к абортам законов штата Нью-Йорк следующее:
"Конечно, то, что прерывание человеческой жизни происходит на самой ранней ее стадии, психологически облегчает ситуацию, но это не меняет природы аборта, который по сути своей есть убийство и как таковое является очень серьезным грехом, поскольку убийство есть зло... Сотни тысяч законных абортов, совершенных в больницах штата Нью-Йорк, представляют собой массовое убийство".

На Всеамериканском соборе Православной Церкви в Америке, состоявшемся в 1973 году - в том же году, что и процесс Роу,- митрополит Ириней выступил против легализации аборта и против его культурного и общественного признания:
"Подвергаются сомнению сами нравственные основы общества, и это не находит должного отпора... весь смысл жизни сводится к достижению материального благополучия, внешнего успеха и удовлетворения собственных чувств... Ужасным символом этого морального упадка я считаю легализацию абортов, представляющих собой страшное преступление против самой священной из Божественных заповедей".

Откликаясь на решение Верховного Суда, митрополит, как глава Американской Церкви, послал президенту Ричарду Никсону телеграмму, в которой, в частности, говорилось:
"Мы, собравшиеся вместе епископы Православной Церкви в Америке, выступая от имени многочисленных православных американцев, желаем довести до вашего сведения, господин Президент, то чувство глубокого возмущения, которое вызвало у нас принятое недавно Верховным Судом решение относительно абортов. Мы призываем вас немедленно привести в действие все конституционные процедуры, могущие помешать проведению в жизнь этого трагического решения".

В мае того же года конференция, посвященная православному взгляду на современную медицинскую этику, проходившая в Св.-Владимирской духовной семинарии (Крествуд, Нью-Йорк), утверждала:
"...Человеческая жизнь начинается в момент зачатия, и все, кто считает жизнь священной и достойной сохранения при любых обстоятельствах, обязаны любой ценой защищать жизнь зачатых детей независимо от того, на какой стадии эмбрионального развития они находятся".

XXIII Конгресс духовенства и мирян греко-православной архиепископии в Северной и Южной Америке, состоявшийся в 1976 году, опубликовал следующее заявление:
"Православная Церковь имеет определенное отношение к абортам. Она осуждает все действия, ставящие своей целью уничтожение зародыша будь то хирургическими или химическими средствами. Православная Церковь оценивает аборт как убийство, то есть как преднамеренное лишение жизни человеческого существа. Православная Церковь может согласиться на аборт только в том случае, если по медицинским показаниям от этого зависит жизнь матери. Решения Верховного Суда и государственных законодательных учреждений, позволяющие делать аборты без всяких ограничений, должны рассматриваться верующими христианами как оскорбление своей веры в священный характер человеческой жизни".

В 1985 году митрополит Феодосий, нынешний предстоятель Православной Церкви в Америке, издал документ в поддержку " Марша жизни", организованного римско-католическим епископом Джоном МакГанном (диоцез Роквилл-центр, штат Нью-Йорк), в день памяти невинно убиенных младенцев (23 декабря). В это заявление частично вошла "Резолюция о человеческой жизни", принятая на Шестом Всеамериканском Соборе в 1980 году. В нем говорилось следующее:
"...Сознательный аборт - это акт убийства, и этот акт всегда носит греховный характер, даже если зачатие произошло при самых трагических обстоятельствах. Для того чтобы защитить жизнь зачатых, но еще не рожденных детей, должны быть употреблены все возможные средства, включая внесение в Конституцию Соединенных Штатов соответствующей поправки касательно ценности человеческой жизни".

В этом заявлении упоминается о двух возможных тяжелых случаях (изнасиловании и кровосмешении) и недвусмысленно утверждается, что всякий ребенок, зачатый таким образом, имеет право на то, чтобы к нему было применено христианское суждение о ценности человеческой жизни, а потому имеет право и на защиту его жизни в неменьшей степени, чем ребенок, зачатый в любви и радости.

В 1982 году православный богослов, специалист по нравственному богословию, о. Стэнли С. Харакас выпустил книгу под названием "Современные нравственные проблемы и православные христиане", где целую главу посвящает вопросу об абортах с точки зрения православного учения и православной духовности. В частности, о. С. Харакас указывает:
"Человеческая жизнь не является безусловным даром от Бога, но накладывает на человека определенную ответственность. То, что Бог считает лишение ни в чем неповинного человеческого существа жизни тягчайшим преступлением, очевидно не только из шестой заповеди, но также и из истории о Каине и Авеле, рассказанной в Книге Бытия (Быт. 4:1-б). Воплощение Логоса на все века освятило всякую человеческую жизнь, как в физическом, так и в духовном ее аспектах". И далее:
"...Поскольку совершенство Бога выходит за пределы человеческого разумения, процесс нашего возрастания в подобие Богу, развития нашей личности - это нескончаемый процесс для каждого человека. Он начинается в момент зачатия и продолжается до самой физической смерти человека. Таким образом, ни одно человеческое существо не является "личностью", или "человеком" в полном смысле этого слова, поскольку ни один из нас не может быть в точности подобен Богу. Тем не менее все люди обладают одинаковой потенцией развиться в "личность", независимо от того, находятся ли они еще в утробе матери, в самом начале своей жизни, или на смертном одре. Наличие потенциальной возможности для человеческого зародыша стать личностью очевидно не только из православного понятия единства души и тела, но также и из Священного Писания". Рассматривая вопрос о "правах" женщины и о "личностной" природе зародыша, о. С. Харакас утверждает:
"Православие отвергает такие понятия (право женщины на аборт) на основании той огромной ценности, которую имеет в глазах Бога человеческая жизнь; жизнь есть дар, который никто не имеет права отнять у другого. Если мы не имеем права отнимать жизнь друг у друга, то насколько более справедлив запрет на отнятие жизни у невинного существа - зародыша, находящегося во чреве матери. То, что личность, развивающаяся внутри материнской утробы, имеет жизнь, отличную от жизни матери, очевидно следует из того, что хромосомный состав зародыша иной, чем у матери, поскольку он является комбинацией хромосом, полученных от обоих родителей. Это существо - генетически единственное в своем роде; оно обладает особыми чувствами и свойствами, которые больше уже никогда не повторятся". И далее :
"В отличие от точки зрения, полагающей, что зачатый, но еще не рожденный ребенок не является полноценным человеком, мы утверждаем, что никакое человеческое существо не является в полной мере "личностью", но что все люди обладают потенцией, позволяющей им стать человеком "в полную меру", то есть достигнуть единства с Богом. Поэтому, исходя из понятия личности, мы не можем говорить, что зародыш, пребывающий в материнском чреве, имеет меньшую ценность в глазах Бога, чем человек, уже родившийся". Когда начинается жизнь?

Книга о. С. Каракаса поднимает еще один вопрос, который является неотъемлемой частью непрекращающихся споров об абортах, а именно: когда начинается жизнь? При зачатии или только после имплантации; когда зародыш достигает состояния так называемой "жизнеспособности" (возраста, при котором ребенок может выжить, находясь вне утробы) или только при рождении; когда начинает биться сердце (приблизительно на двадцать четвертый день гистационного периода) или на этапе, когда могут быть замерены исходящие из мозга зародыша колебания (приблизительно шестинедельный срок беременности)? На солидном научном уровне речь идет о выборе между моментом зачатия и моментом имплантации, который наступает через несколько дней после зачатия. Даже самые упорные сторонники абортов признают, что ребенок, находящийся в матке, является вполне живым существом и обладает всеми органами в функционирующем состоянии уже через два месяца ( 8 недель) после зачатия, что представляет собой гораздо меньший срок, чем самый ранний порог "жизнеспособности" вне утробы, известный в настоящее время (20 недель). И безусловно, акт рождения, который может совершаться, начиная с двадцатинедельного возраста зародыша, ни в коем случае не должен считаться начальной точкой отсчета, поскольку ребенок является не менее "человеком" на любой стадии беременности.

Особый интерес для нашего исследования представляют суждения о. С. Каракаса касательно двух видов "тяжелых случаев" - изнасилования и кровосмешения. По этому поводу о. Харакас говорит :
"В случае изнасилования или кровосмешения, по причине неестественности и, как это часто бывает, жестокого характера этих преступлений, а также ввиду опасности заразиться какой-либо болезнью, желательно, чтобы как можно скорее произошло медицинское вмешательство, которое позволило бы избавиться от спермы до того, как произойдет оплодотворение или имплантация. Молодые женщины должны быть проинструктированы, что такие действия следует предпринять немедленно (не позднее, чем через три дня после полового акта). Но если произойдет имплантация, беременная женщина должна вынашивать плод до положенного срока и затем постараться отнестись положительно - в духе христианской любви - к возможности принять его как желанного ребенка".

Итак, о. С. Харакас считает, что необходимо помешать сперме достигнуть яйцеклетки. Разумеется, вымывание спермы с целью недопущения зачатия допустимо как с медицинской, так и с богословской точек зрения. Однако в случае кровосмешения ни одно из предлагаемых средств, как правило, не может быть применено, если только кровосмесительный акт не сопровождался одновременно насилием. На практике кровосмешение чаще всего встречается в виде длительной половой связи и потому не подпадает под ситуации, рассмотренные о. С. Харакасом. Следует также отметить, что при беременностях, наступающих в результате изнасилования или кровосмешения, жертвы зачастую поначалу отрицают случившееся, до тех пор пока беременность не зайдет слишком далеко, когда предлагаемые меры уже неэффективны. Как происходит зачатие? Говоря об имплантации, о. С.Харакас имеет в виду оплодотворенную яйцеклетку, движущуюся вдоль фаллопиевой трубы по направлению к матке. Чтобы лучше в этом разобраться, необходимо знать кое-что как о зачатии, так и об имплантации - что это такое и какую роль они играют в развитии плода. В своей книге "От зачатия до рождения. Драматическое начало человеческой жизни" Робертс Руф и доктор Ландрум Б. Шеттлс описывают, как происходит чудо зачатия и непосредственно следующие за ним процессы:

"Средняя продолжительность жизни сперматозоида внутри женского организма равна приблизительно сорока восьми часам. Если он за это время не найдет яйцеклетки и не оплодотворит ее, то умрет. Неоплодотворенная яйцеклетка живет приблизительно от двенадцати до двадцати четырех часов. Когда армада сперматозоидов, продвигаясь с риском для жизни со скоростью приблизительно 1 см в 10 минут, оказывается наконец вблизи яйцеклетки, из первоначальных сотен миллионов их остается всего лишь порядка двух тысяч. Конусообразный колпачок (акросома) каждого сперматозоида производит фермент, называемый гиалуронидаза, который "съедает" защитные клетки на своем пути к яйцеклетке. Теперь финалисты, участвующие в состязании, встречаются с прозрачной, желатинообразной, но твердой оболочкой яйцеклетки. Взрослый сперматозоид с трудом прокладывает себе путь через эту зону, частично с помощью самой яйцеклетки, и наконец протыкает оболочку в произвольной точке. Как только это произошло, яйцеклетка отвергает все остальные сперматозоиды, хотя еще многие из них могут пытаться проникнуть в защитную зону.

В процессе проникновения в яйцеклетку удачливый сперматозоид теряет свой колпачок (акросому). Находясь уже внутри яйцеклетки, он также теряет и хвост, так что остается лишь его головка, фактически представляющая собой ядро, содержащее 23 хромосомы. Только зрелый сперматозоид может возбудить яйцеклетку, которая в противном случае останется в состоянии покоя. Теперь начинается сложный процесс, называемый "развитием", - процесс, который, уже никогда не прекращаясь, длится до самой смерти индивида, могущей наступить много лет спустя.

Протоплазма яйцеклетки начинает вибрировать. Если бы вы могли наблюдать такую живую яйцеклетку, сильно увеличенную, то увидели бы поистине бурную активность ее цитоплазмы, хотя все происходит, как при замедленной киносъемке... Оставшийся ядерный материал яйцеклетки - протоядро, содержащее 23 хромосомы (половину положенного набора, поскольку в яичнике произошло предварительное деление), начинает медленно двигаться к центру яйцеклетки. Там оно встречает протоядро сперматозоида, также содержащее 23 хромосомы. Оба протоядра увеличиваются в размерах и теряют свои оболочки. В течение 12 часов они сливаются воедино, и в результате оплодотворенная яйцеклетка, так называемая зигота, теперь содержит 23 пары хромосом (каждая пара имеет представителей от обоих родителей) и готова к дальнейшему развитию - то есть к превращению в ребенка.

Мало найдется в биологии столь волнующих и значительных по своим последствиям моментов, как первое деление зиготы на две равные части. Именно благодаря процессу деления, одна единственная оплодотворенная яйцеклетка дает начало более чем триллиону клеток новорожденного младенца... Каждая дочерняя клетка идентична с исходной зиготой по своему хромосомному составу и посему несет в себе тот же наследственный потенциал. Таким образом, каждая клетка развивающегося плода с самого начала содержит равное число хромосом от каждого из родителей, и именно эти хромосомы являются носителями важнейших наследственных единиц, известных под названием "гены".

Первое деление зиготы длится около 36 часов, но каждое последующее деление занимает все меньше и меньше времени. Наконец устанавливается постоянная скорость роста. Второе деление совершается примерно через двое суток после зачатия. К концу третьих суток имеется уже от 16 до 32 клеток, к концу четвертых - может быть уже 60 или 70 клеток и так далее. Через несколько дней становится достаточно клеток, чтобы образовать шар - так называемую морулу, которая выглядит, как тутовая ягода в прозрачной оболочке.

Клетки, составляющие морулу, функционально связаны между собой. Они уже потеряли некоторую долю своей независимости, и если бы одна клетка отделилась от общего пучка, то не смогла бы дать жизнь отдельному индивиду. В то время как число клеток возрастает, морула продвигается от того места, на котором была оплодотворена исходная яйцеклетка, по снабженному ресничками яйцеводу и на третий день попадает через узкое отверстие в полость матки, где для ее роста будет больше места. (На этой стадии, если рассматривать эмбрион под специальным микроскопом, можно определить даже пол будущего ребенка.) Здесь зародыш (и позднее плод) будет расти и развиваться в течение последующих девяти месяцев".

Так происходит - в простейших терминах и кратчайшем описании - чудо зачатия и следующей за ним имплантации. Легко видеть, что действительное начало жизни полагается в момент зачатия; имплантация - лишь очередной шаг на пути уже начавшейся жизни. Недаром святые отцы говорят только о зачатии, хотя они в свое время ничего не знали о внутриматочной жизни плода и, следовательно, об имплантации. Без всякого микроскопа и современных способов исследования они знали - по благодати, дарованной им от Святого Духа,- что жизнь начинается в тот чудесный миг, когда сперматозоид протыкает яйцеклетку. Святой Василий Великий говорил о том, что Церкви необходимо взять под защиту зачатого младенца на всех стадиях беременности будущей матери. Вспомним его слова: "...образовался ли, или еще не образовался плод, сие не разыскивается у нас в точности" .

Интересно отметить, что в научных и медицинских кругах, даже среди тех, кто выступает за аборты, признается факт, что человеческая жизнь начинается в момент зачатия. За три года до процесса "Роу против Вэйда" в журнале "Саlifornia Меdicinе" появилась редакционная статья, целью которой было оправдать лжедискуссию о начале жизни, развернувшуюся в то время в научных, медицинских и политических кругах. В ней говорилось следующее): "Начался процесс постепенного отказа от старой этики и возведения на ее место новой. Особенно ясно это видно на примере изменившегося отношения к абортам. В отличие от общепринятой на Западе в течение длительного времени этики, признававшей равную ценность за любой человеческой жизнью независимо от того, на какой стадии развития она находится, аборт стал восприниматься обществом как вполне нравственное, правомочное и даже необходимое явление. Стоит отметить, что этот сдвиг в общественном мнении повлиял на церкви, законы и политику, вместо того чтобы было наоборот. Поскольку еще не полностью отказались от старой этики, возникла необходимость отделить понятие "аборта" от понятия "убийство", так как последнее по-прежнему признается обществом недопустимым. Результатом стало забавное игнорирование общеизвестного научного факта, что человеческая жизнь начинается в момент зачатия, продолжаясь затем - внутри или вне материнской утробы - до самой смерти. Это семантическое манипулирование понятиями, потребовавшееся затем, чтобы определить аборт как что угодно, но только не как уничтожение человеческой жизни, было бы смешным и нелепым, если бы оно не пускалось столь часто в ход при благосклонном попустительстве общества. Полагается, что эта увертка шизофренического толка необходима, поскольку, несмотря на постепенное внедрение в общество новой этики, старая этика еще не полностью отвергнута".

Старая этика, которую редакторы столь ловко пытаются сдать в архив, есть, разумеется, этика библейская (христианская), а новая этика принадлежит прагматической философии атеистического секулярного человечества. Эта редакционная статья была опубликована 19 лет назад, а с тех пор, по мере того как гуманизм завоевывал все новые стороны американской и западноевропейской культуры, положение могло только ухудшиться.

Новое поле битвы

Если считать позволительным уничтожение зачатого ребенка в период между зачатием и имплантацией, то это может привести к опасным последствиям. Прежде всего, такой подход является условным и искусственным и, не имея под собой никакой реальной почвы - ни медицинской, ни научной, ни богословской,- допускает произвольное толкование. В то время как один человек будет добросовестно добиваться разрешения аборта только в случае насилия или кровосмешения, другой - менее щепетильный - использует это разрешение (а не икономию), чтобы оправдать прерывание любой нежелательной беременности. Признавая, по какой бы то ни было разумной причине, законность прерывания беременности после зачатия, мы не оставляем возможности для запрещения (интеллектуального или богословского ) уничтожать жизнь и на более поздних стадиях, и по причинам, менее благовидным. Подобно пресловутой дырке в плотине, которая сначала дает лишь маленькую струйку, но затем ведет к наводнению, такие исключения неизбежно приводят к допустимости любых абортов и к ежегодной смерти полутора миллионов зачатых младенцев.

Хотя возможность прерывания беременности в период между зачатием и имплантацией в массовом масштабе еще недавно казалась невероятной из-за, помимо всего прочего, необходимости хирургического вмешательства, выпуск и широкое распространение "противозачаточных" таблеток Norplant, целью которых является не только помешать зачатию, но также и не допустить имплантации оплодотворенной яйцеклетки, после того как зачатие уже произошло,- превращают период между зачатием и имплантацией в новое поле битвы в войне за признание допустимости абортов. Действительно, некоторые противозачаточные таблетки могут также действовать и как химические способы абортирования. "Противозачаточная таблетка" Мифегин (мифепристон) даже не претендует на законное предотвращение зачатия, но в чистом виде является абортивным средством. Врач Бернард Натансон сообщил, что скоро будут выпущены таблетки, которые, принятые непосредственно после полового акта, позволят избежать беременности, и женщина даже не будет знать, произошло зачатие или нет. Если это действительно так, то тем более настоятельно и срочно требуется восстановить понимание священного характера жизни с самого ее начала - с момента зачатия. Надо признать, что доктор Каракас всегда подчеркивал, что его позиция относительно приемлемости уничтожения зародыша, зачатого путем изнасилования или кровосмешения, после зачатия, но перед имплантацией, отражает только его личную точку зрения, а не церковное учение.

Правда об абортах в наши дни

Данное исследование предназначено для того, чтобы помочь православным христианам - и особенно духовенству - противостоять тем, кто ссылается на икономию, которая якобы должна позволить применение абортов в качестве выхода из различных критических жизненных ситуаций. В намерения автора не входит подробное рассмотрение того, как именно совершается аборт: для этого потребовалось бы написать целый том или даже несколько томов. Однако необходимо все же привести, по крайней мере, несколько фактов касательно абортов, которые скрываются от американской общественности средствами массовой информации, как правило выступающими на стороне защитников абортов.

1/ Оказывается, при желании, независимо от мотивировки и даже при полном ее отсутствии, аборт может быть совершен на любом сроке беременности вплоть до самого момента рождения ребенка. Интерес государства к ребенку, вступившему в период жизнеспособности (то есть когда он уже может жить вне материнской утробы), ограничивается законодательством, устанавливающим, где и кем может совершаться аборт; запретить его нельзя, хотя добиться его совершения может оказаться делом более или менее затруднительным. Ежегодно в Соединенных Штатах совершается 1500000 абортов при сроке беременности, превышающем три месяца. Государственная политика в США в отношении абортов является наиболее либеральной по сравнению со всем западным миром.

2/ Большинство абортов совершается между десятой и двенадцатой неделями после зачатия. К этому времени уже бьется сердце ребенка, у него имеются и функционируют все органы, а электромагнитные колебания, излучаемые его мозгом, мало отличаются от колебаний, излучаемых мозгом взрослого человека. Опыты показывают, что младенец на этой стадии испытывает боль.

3/ Аборты совершаются следующими способами:
А. Острой кюреткой выскабливается содержимое матки (включая ребенка).
Б. В полость матки вводится трубка от специального отсасывающего устройства (вакуум-аспиратора). Тело ребенка разрывается на части; раздробляется череп, который затем удаляется по частям щипцами.
Оба названных способа применяются лишь на ранних стадиях беременности. С ростом ребенка его кости становятся слишком твердыми, и тогда применяются следующие процедуры:
В. Врач вводит в матку щипцы и разрывает тело ребенка на части так же, как это делает отсасывающее устройство. Затем извлеченные части собираются воедино, чтобы можно было убедиться, что удален весь плод.
Г. Этот новый способ представляет собой осуществление мечты "врачей", специализирующихся на поздних абортах. В матку вводятся щипцы, которыми стараются захватить ножку ребенка. Через родовой канал вытаскивается весь плод, за исключением головы. Затем острым лезвием отсекается голова, оставшаяся внутри. Далее раздробляется череп, и плод удаляется полностью.
Д. Солевой способ. В околоплодный пузырь вводится концентрированный раствор поваренной соли, и ребенок попросту сжигается как снаружи (кожа), так и внутри (легкие). Прежде чем умереть, ребенок мечется в муках, а затем из матки изгоняется уже мертвый ребенок. Этот способ был запрещен законом в Японии из-за высокой материнской смертности; но в Америке он все еще практикуется.
Е. Применение простагландинов. Большая доза простагландина (гормона) вводится внутривенно в организм матери, стимулируя родовую деятельность. Когда рождается ребенок, его либо убивают, либо оставляют в живых. В последнем случае его могут передать в лабораторию для проведения на нем экспериментов. Этот метод будет, вероятно, иметь особенный успех в стране, где эксперименты на эмбрионах и пересадка внутренних органов приобретают все более широкий размах. Необходимо помнить, что органы могут пересаживаться только от живого - еще не умершего - организма. Эксперименты также проводятся над живыми существами.
Ж. Гистеротомия. Ребенок извлекается из чрева матери посредством кесарева сечения, с той только разницей, что мать не желает его иметь, и потому его убивают или передают в лабораторию для экспериментов.

Необходимо иметь в виду еще следующие три обстоятельства, способствующие созданию атмосферы, благоприятствующей абортам.
1. Впервые в стране приняты законы, направленные не столько против совершенных действий, сколько против лежащих в их основе мотивов. Так, лица. выступающие активно "за сохранение жизни", участвующие в соответствующих молебнах, в ненасильственных актах гражданского неповиновения с целью помешать совершению абортов, наказываются более строго, чем - за аналогичные действия - защитники гомосексуализма или борцы за права животных. Такое положение вещей противоречит духу американской юриспруденции, но, по-видимому, это никого не волнует. Недавно в Буффало некий судья вынес постановление, в котором указывалось, что могут и чего не могут проповедовать со своих кафедр два протестантских служителя - нечто неслыханное в истории американской нации, само рождение которой тесно связано с принципом религиозной свободы.
2. Аборт как таковой защищен гораздо надежнее, чем женщины, для которых, как предполагается, он существует. Так. имеется несколько штатов, в которых не требуется, чтобы производящий операцию (аборт) был обязательно врачом. При этом во всех пятидесяти штатах закон требует, чтобы животных лечили дипломированные ветеринары; что же касается абортов - то здесь нет необходимости быть даже квалифицированным врачом!
3. Генеральные прокуроры нескольких штатов, включая Нью-Йорк и Техас, ведут войну не только с активными участниками движения "За сохранение жизни", но также и с существующими "Центрами помощи беременным", предлагающим женщинам в качестве альтернативы аборта помощь во время беременности и после родов. Поскольку большинство женщин, прибегающих к абортам, говорят, что "у них не было иного выбора", то кажется странным, что правительство старается всеми силами лишить их даже тех малых возможностей выбора, которые у них имеются в настоящее время.

Секулярная культура об абортах

Из всего вышесказанного о том, как обстоит дело с абортами в нашей стране в настоящее время, можно сделать вывод, что секулярное общество XX века - в противоположность бескомпромиссной моральной чистоте Церкви - представляет собой если и не абсолютное зло, то по меньшей мере клоаку, где царит нравственный разврат и отсутствует понятие об абсолютных моральных истинах. Утилитаризм - отражающий господствующую философию атеистического секулярного гуманизма - проповедует нравственный релятивизм и ситуационную этику, фактически утверждающие, что ничто само по себе не является добром или злом, но что все зависит от ситуации и обстоятельств. Это ошибочное утверждение стало ведущим лозунгом всей современной культуры, породившим непрерывно увеличивающуюся нравственную и этическую неразбериху в западном обществе. В некоторых, так называемых "христианских", Церквах 10 заповедей превратились всего лишь в 10 "добрых пожеланий". "Золотое правило" либо полностью забыто, либо истолковывается как право правительства становиться на сторону "меньшинств", считающихся преследуемыми. Безумие такого подхода становится особенно очевидным, когда люди, выступающие за "право на выбор" (аборта), формулируют его как право детей на то, чтобы быть желанными и любимыми. Нигде это сумасшествие не проявляется столь ярко, как в борьбе, ведущейся от имени крупнейшей мировой организации - "Планируемое деторождение" (Planned Parenthood). Главный смертный грех - гордыня - отныне таковым не считается.

Беззастенчивый эгоизм и чрезвычайное себялюбие возвеличиваются во имя неприкрытого индивидуализма, "прав" и "свободы" личности. Утеряно понятие личной ответственности за совершенные деяния, причем делается попытка - и довольно успешная - тщательно скрывать любую информацию или точку зрения, могущие войти в конфликт с американским "гуманистическим", гедонистическим образом жизни.

Средства массовой информации, печатные и электронные, владеющие всеми каналами ее распространения, подвергают строгой цензуре почти все материалы, развенчивающие гуманистические цели и критикующие направление, в котором движется современная цивилизация. Любая попытка довести до сведения общества такую информацию или проповедовать нравственные нормы - даже на уровне семьи- рассматривается как противоконституционное вмешательство в частную жизнь. Само понятие "частной жизни" (privacy) стало означать право делать, что кому захочется без возможности какого-либо вмешательства или ограничения со стороны, а все усилия ввести иные правила морали все чаще и чаще рассматриваются как преступление.

Люди, представляющие власть в этой стране, в подавляющем большинстве являются адептами секуляризма, гуманизма, нигилизма, релятивизма и прагматизма со всеми вытекающими из них последствиями и целями. Эти влиятельные слои включают в себя коммерческую, научную, академическую, философскую, медицинскую, правительственную элиту, художественные круги (включая индустрию развлечений: мультфильмы, телевидение, радио, популярные журналы) и даже некоторые так называемые "религиозные" круги. Например, большая часть того, что определяется сегодня как "еврейская мысль", не является выражением ортодоксального иудаизма, но, скорее, отражает мировоззрение тех "культурных" (секулярных) евреев, которые считают себя агностиками либо адептами синкретизма "Нового века". Главные протестантские Церкви также в большинстве случаев отказались от всех основных положений традиционной христианской морали, а также от многих фундаментальных богословских принципов. Однако этому, весьма не традиционному, часто антирелигиозному, но называющему себя религиозным, мировоззрению влиятельными кругами придается больший вес, чем таким традиционным институтам, как римско-католическая Церковь, различные консервативные протестантские деноминации и ортодоксальный иудаизм - не говоря уже о Православной Церкви.

Далее, этот нетрадиционный подход часто используется, для того чтобы помешать выходу на общественную арену подлинно религиозной - особенно христианской - точке зрения. При этом часто ссылаются на ложно понимаемый принцип отделения Церкви от государства. В течение десятилетий средства массовой информации и другие механизмы правового и социального воздействия могли эксплуатировать общепринятую ошибочную идею невмешательства религиозной мысли в общественные дела просто потому, что ее усиленно проповедовали так называемые "религиозные" группы, большая часть которых не имеет никакого отношения к подлинной религии. Как было указано выше, многие из протестантских течений подверглись сильному влиянию гуманистической и синкретической философии, а в настоящее время на этот путь вступила - особенно на Западе - и Католическая Церковь.

Однако еще более пугающим является всеобщее увлечение оккультизмом, включая исполнение языческих обрядов, колдовство и сатанизм - все это цветет пышным цветом на почве современной моральной пустоты. Действительно, в основе таких движений, как радикальный феминизм, лежит стремление вернуться к поклонению языческому божеству (богине), к колдовству и ведьмовству. Что касается сатанизма и поклонения дьяволу, то достаточно только внимательно просмотреть конверты дисков, рисунки и надписи на футболках и прочие меты рок-музыки "тяжелого металла", для того чтобы оценить, насколько популярен оккультизм среди современной молодежи. По мере возврата к язычеству, в современной культуре остается все меньше источников истинного христианского свидетельства. Тем более важную роль призвано играть свидетельство православное, которого порой так не хватает.

Но все это - лишь верхушка айсберга, если говорить об антиконституционной, несправедливой и безнравственной защите абортов, проводимой со стороны властных структур государства, включая правительство, юриспруденцию и даже судебные органы на всех уровнях. Обращение с активистами движения "За сохранение жизни", находящимися под надзором местной и государственной полиции, напоминает страшные рассказы об ужасах концентрационных лагерей Гулага. Тем, кто думает, что такое не может случиться здесь, следует хорошенько подумать еще раз. Это не только уже случилось, но и продолжает происходить на наших глазах, и, похоже, следует ожидать только ухудшения ситуации. Поистине, скоро наступит время, когда тех, кто выступает против абортов и против служителей этого кровавого бога и прочих подобных богов, будут считать "врагами народа" и к ним будут применяться соответствующие меры.

Свидетельство Церкви в мире

Однако, помимо мученичества, Православная Церковь, существующая в полноте Христа, должна продолжать делать то, что она делала на протяжении последних двух тысяч лет, а именно: проповедовать Христа и Его вечную Истину. Внутри Церкви не существует нравственного релятивизма. Ее Вечный, Всеведущий, Вездесущий и Всемогущий Основатель, Спаситель наш Господь Иисус Христос, "вчера, сегодня и навеки тот же". Если мы, верующие, верны Церкви, мы не должны сомневаться в том, как нам нужно реагировать на тот или иной "кризис морали", ибо Всемогущий Господь дает нам знать через Церковь Свою Божественную волю, и мы не собьемся с пути, до тех пор пока будем следовать этой Воле. Как современная Церковь реагирует на проблему аборта?

При нынешнем состоянии общества люди, стоящие во главе Церкви, несут на себе огромную ответственность. На них лежит обязанность непрестанно учить основам христианской веры, особенно в важнейшей области нравственности. Как это ни печально, многие избрали позицию молчания. Несомненно, что в некоторых случаях причиной молчания является определенное отношение к общественным проблемам, особенно характерное для тех, кто родился и воспитывался в другой стране и при другой системе, далекой от присущих Америке принципов свободы слова и возможности выражения своего несогласия с общепринятым мнением. Бывает также и молчание "наивных", считающих, как сказал один престарелый епископ, что "православные таких вещей не делают". Но молчание большинства - тех, кто должен был бы говорить, но предпочитает отмалчиваться,- это результат соглашательства, равнодушия или, как это ни печально, молчаливого одобрения. Именно среди этой третьей группы чаще всего встречаются злоупотребления или неправильное употребление понятия икономии.

После первоначального, последовавшего непосредственно за процессом Роу, громкого протеста ведущих иерархов многочисленных православных юрисдикций в США против легализации абортов, сопровождавшегося официальными заявлениями руководства как целых юрисдикций, так и отдельных епархий (наряду с предложениями определенных положительных программ действия), преобладающей реакцией на разрешение абортов со стороны большинства духовенства и мирян стало молчание. Честно говоря, необходимо отметить, что находились люди, с самого начала выступавшие решительно и последовательно в данном вопросе, и необходимо признать также, что Православная Церковь не имела возможности широко освещать свою точку зрения в печати. И все же мы не можем сказать, что в данном случае Церковь действовала достаточно активно даже внутри своей ограды.

Объясняется это разными причинами. Например, некоторые считают, что православным не подобает вмешиваться в любые общественные (а особенно политические ) дела, а открытую поддержку каких-либо общественных движений рассматривают как "отсутствие смирения". Но изучение истории христианства показывает, что Церковь всегда выступала на переднем плане жизни общества - тем более, когда на повестку дня выдвигались этические или моральные вопросы. По общепринятой - как на Западе, так и на Востоке (включая Россию) - оценке, молчание большинства верующих (и в особенности духовенства) по животрепещущим проблемам современности является греховным. Оно лишает верующих главных ориентиров, которые могли бы помочь им определить собственные отношение и поведение, а также лишает мир нашего уникального свидетельства об Истине Иисуса Христа, единственной хранительницей которой во всей ее полноте является Православная Церковь.

Молчание Православной Церкви во время всеамериканского "избиения младенцев" составляет позорную главу в ее апостольской миссии по отношению к Новому Свету. Хуже того, результатом такого молчания стали замешательство и споры вокруг этого вопроса внутри самой Церкви; а когда сюда добавляется еще рассмотрение "тяжелых случаев", то применение икономии для разрешения абортов становится опасным. Наконец, взглянем на позицию современных православных иерархов и священников в свете слов святителя Тихона Задонского:
"Слово обличительное иначе говорится вообще, иначе к единому некоему лицу. Когда вообще говорится, то можно строже и общее говорить, дабы слышащие грешники почувствовали удар страха в сердцах своих, и так бы от сна греховного пробудились. Сие видим в пророческих и апостольских писаниях... Когда люди, какие бы они ни были, беззаконуют и ты известно знаешь, крайне берегись молчать, но везде беззакония их в слове твоем обличай, да не уподобишься псу немому, который не лает, хотя воры находят на дом и расхищают его и волки нападают на стадо и поражают тое. Стане зде, возлюбленный, и показуй пастырское дело свое, хотя бы следовало тебе и пострадать. В сем деле имеешь во образ себе пророков и апостолов и святителей Христовых, в древности поживших".

Найдется ли хотя бы один человек, который смог бы серьезно пытаться примирить учение святителя Тихона с похвалами, льющимися в адрес политиков - защитников аборта, и торжествами в их честь, устроенными в одной большой юрисдикции внутри Православной Церкви? Не удивительно ли, что чрезвычайно трудно довести до сознания православных верующих идею движения "За сохранение жизни", когда они являются свидетелями почестей, оказываемых данной юрисдикцией личностям, с которыми их связывает лишь общая этническая принадлежность? Но даже оставляя в стороне столь скандальные ситуации, зададимся вопросом, как выглядит молчание епископских кафедр на фоне конкретного призыва "не молчать", звучащего в писаниях святителя, превозносимого до небес с этих самых кафедр?

Краткое определение икономии

После того как мы рассмотрели позицию Церкви в отношении абортов, необходимо теперь, для большей ясности, привести краткое определение самого понятия икономии, поскольку в данном случае идет речь о его применении. Греческий православный специалист по нравственному богословию о. Стэнли Каракас определяет "икономию" следующим образом:
"...Следование духу, а не букве закона без нарушения какого-либо канонического или юридического правила. Это понятие связано с применением церковных канонов к отдельным моментам - духовного и материального порядка - человеческой жизни".

В "Словаре греческого православия" о. Никон Д. Патринакос дает более глубокое определение(31):
"Согласно православному церковному каноническому праву, термин "икономия" означает временное и логически оправданное отклонение от установленного правила ради спасения пребывающих внутри и вне церковной ограды. Но это отклонение не должно преступать границы, где бы оно могло нарушить догматические основы рассматриваемого правила. Кроме того, возможность применения икономии должна устанавливаться авторитетной канонической церковной властью... Однако нужно иметь в виду, что икономия не может входить в обычную церковную практику: применение ее должно быть лишь временным. Ее цели сугубо христианские, являющиеся проявлением любви, которой руководствуется Церковь, и вытекающих из нее милосердия и снисхождения к человеческой слабости. Но при применении икономии ни в коем случае не должно выходить за рамки догматических границ..."

В своем труде "Византийское богословие" покойный архиепископ Иоанн Мейендорф анализирует истоки понятия "икономия" следующим образом(32):
"Как в исторической, так и в богословской литературе часто ссылаются на принцип икономии для иллюстрации способности византийцев толковать закон произвольно, приспосабливая его к своим политическим или личным целям. Такие заключения показывают полнейшее непонимание данного вопроса и неправильное истолкование как самого этого понятия, так и случаев его применения. Слово "икономия" часто употребляется в смысле, отличном от его обычного словарного значения "управление домом". В Новом Завете оно означает Божественный план спасения. "Он в преизбытке даровал нам во всякой премудрости и разумении, открыв нам тайну Своей воли по Своему благоволению, которое Он прежде положил в Нем , в устроение полноты времен, дабы все небесное и земное соединить под главою Христа"(Еф. 1:9-10; см. также 3:2-3). Осуществление этого Божественного плана в человеческой истории было доверено людям. Для Павла проповедь Слова является икономией, порученной ему Богом (1 Кор. 9:17), и посему " каждый должен разуметь нас как служителей Христовых и домостроителей тайн Божиих" (1 Кор. 4:1). В более узком смысле "домостроительство" (икономия) и "управление" принадлежат тем, кто несет служение руководства Церковью: "Церковь, которой сделался я служителем по домостроительству Божию, вверенному мне для вас... "(Кол. 1:24-25). В посланиях апостола Павла дело "икономии" принадлежит исключительно епископам: "Ибо епископ должен быть непорочен, как Божий домостроитель (oikonomoi)" (Тит. 1:7)".

Затем Мейендорф противопоставляет "икономию" западному понятию "разрешение"(33):
"В латинских версиях Нового Завета и в более поздних церковных словарях термин "икономия" весьма последовательно переводился словом "разрешение". В западном каноническом праве, однако, термин "разрешение" приобрел следующее устойчивое значение: "исключение по отношению к закону, разрешенное соответствующей властью". . . Многочисленные ссылки на икономию в византийской канонической литературе явно толкуют ее в гораздо более широком смысле. Каждый рассматриваемый случай не только не является исключением по отношению к закону, но требует найти решение конкретной проблемы в общем контексте Божественного плана, направленного на спасение мира. Каноническая строгость может иногда не соответствовать в полной мере реализму и универсальности Евангелия и сама по себе не дает ручательства, что, следуя ей, мы выполняем Божью волю. Для византийцев - воспользуемся словами патриарха Николая Мистика (901-907, 912-925) - икономия - это подражание Божественной любви к человеку, а не просто исключение из правила". И в заключение владыка Иоанн Мейендорф делает исторический экскурс, поразительно напоминающий современную церковную ситуацию (34):
"По своей природе, икономия не может определяться как законная норма, и на практике ею часто злоупотребляли или применяли неправильно. На протяжении всей ее истории в Византии всегда существовали два противоположных лагеря: с одной стороны , партия "ригористов", а с другой - вообще говоря, более либеральная группа церковных деятелей, поддерживавших более широкое применение икономии - особенно по отношению к государству. В действительности икономия, поскольку она допускает различные пути следования Евангелию, на практике должна способствовать примирению, но часто с неизбежностью вызывает напряжение и сопротивление... На самом деле в Византии никто никогда не отрицал принципа икономии; напротив, все были согласны с Евлогием, патриархом Александрийским (581-607), когда тот писал: "Можно применять икономию при условии, что не нарушаются основы вероучения". Другими словами, икономия относится к практическим следствиям христианской веры, но она никогда не посягала на саму истину". Поэтому очевидно, что икономия должна, в первую очередь, руководствоваться Божественным планом спасения человека, а не такими соображениями, как эмоциональная потребность или материальная выгода. Разумеется, такой подход диаметрально противоположен материалистической, антирелигиозной точке зрения, утверждающей, что в наших суждениях мы можем и должны исходить из временных, текущих обстоятельств. И такой образ мыслей мы находим не только в секулярной культуре, но также и в некоторых церковных кругах.

Икономия и аборты

Внутри Церкви икономию следует применять с величайшей осторожностью, никогда не забывая о том совершенстве, к которому все мы призваны как последователи Христа. Цель ее - облегчить (а не усугубить) тяжелую ситуацию. На практике это означает, что иногда, при некоторых обстоятельствах, возможно отклонение от кажущейся незыблемой позиции Церкви в вопросах морали. Поскольку мы уже не живем в рамках христианской культуры и многие вещи, которые раньше расценивались как преступление, теперь считаются в порядке вещей и даже рекомендуются, применение икономии сопряжено с нравственной и духовной опасностью. Любое отклонение, сколь бы малым оно ни было, от нравственного учения Церкви - в свете современной культуры - может оказаться гибельным.

Итак, попытаемся ответить на вопрос: возможно ли применение икономии по отношению к абортам и если да, то в чем оно состоит? Если такая возможность и имеется, то только в так называемых "тяжелых случаях". Это было ясно заявлено митрополитом Иринеем, возглавлявшим в свое время Православную Церковь в Америке (35): "Аборт, совершаемый ради собственной выгоды, на любой стадии развития плода является насильственным прекращением жизни и потому противоречит учению Православной Церкви".

Шестой Всеамериканский Собор Православной Церкви в Америке в "Резолюции о человеческой жизни", вместе с повторным заявлением митрополита Феодосия в послании к епископу МакГанну, однозначно констатирует, что трагический способ зачатия ребенка не лишает его защиты Всемогущего Бога. Это ясное и решительное заявление, утверждающее, что жизнь ребенка, даже зачатого путем насилия или кровосмешения, является священной, полностью определяет учение Церкви в отношении этих тяжелых случаев. Оно не противоречит секулярному образу мыслей, который не требует смерти преступника за совершенное преступление - кровосмешение или изнасилование. Так почему же мы должны требовать смерти невинного ребенка, делая его еще одной жертвой совершившегося преступления? Более того, почему те, кто считает своим долгом защищать право ребенка на жизнь, должны подвергаться суровой критике и даже преследованиям?

Беременность, вызванная насилием или кровосмешением

Достаточно надежная статистика показывает, что - по множеству причин - насилие и кровосмешение приводят к беременности лишь в небольшом проценте случаев (36). Конечно, это не может служить утешением для женщины, попавшей в этот процент и переживающей двойную трагедию: собственная травма, вызванная насилием или кровосмешением, осложняется нежелательной беременностью.. И все же, из опрошенных женщин, решившихся оставить зачатого таким образом ребенка, многие признают, что это было мудрое и спасительное для них решение; что ребенок стал радостью и бальзамом для их раненых душ. Многие их тех, кто решил избавиться от ребенка, оказались под гнетом двойной тяжести: собственной травмы от насилия или кровосмешения и чувства вины и боли, вызванного абортом. Не странно ли, что тем, кто уже поражен серьезным несчастьем, предлагаются - в качестве компенсации - боль, страдания и смерть еще одного существа? Необходимо также указать, что христиане не должны стараться избежать боли, сколь бы сильной она ни была, путем причинения боли (и смерти) другому, ни в чем неповинному существу. Сколь бы ни были чисты побуждения, само это действие является злом и потому недопустимо.

Какую помощь может оказать Церковь жертвам насилия?

Как бы ни было трудно и болезненно для женщины принять сложившуюся ситуацию, ей было бы гораздо легче ее перенести, если бы в Церкви с самого начала проповедовалось учение о священном характере любой человеческой жизни. Слишком трудно говорить о любви Бога к ребенку, зачатому насильственным путем, женщине, страдающей от перенесенной ею травмы - изнасилования или кровосмешения. По крайней мере в этот момент она не испытывает любви к невинной душе, насильственно помещенной в её тело. Однако, если бы православные христиане располагали данными о биологическом развитии ребенка в материнской утробе и знали о Божественной любви к нему; если бы они получали эти знания в процессе катехизации (наряду с учением о Троице, Рождестве Господа Иисуса Христа, Евхаристии и т.д.), то было бы гораздо легче свидетельствовать беременной жертве насилия о том, что ребенок, которого она носит, не является греховным или нечистым из-за того способа, которым он зачат, но что, напротив, он является частью Божественного домостроительства и должен быть принят как таковой, что бы потом ни говорилось ему после рождения.

Насилие и угроза самоубийства

Некоторые считают, что риск возможного самоубийства со стороны потерпевшей женщины столь велик, что его нужно рассматривать как основной фактор при решении вопроса, можно ли разрешить ей избавиться от ребенка, зачатого путем насилия. Однако известно, что женщина, совершающая самоубийство, делает это независимо от того, забеременела она или нет. Более того, аборт и чувство вины, им порождаемое, также могут подтолкнуть женщину к самоубийству. Действительно, исследования показывают, что от 50 до 80% женщин, подвергшихся прерыванию беременности хирургическим способом, страдают психическими расстройствами (от легких до самых тяжелых) (37). Моральные правила православного христианина не позволяют приносить в жертву человеческое существо ради того, чтобы попытаться помешать другому лишить жизни кого бы то ни было, в том числе и самого себя. Угроза самоубийства должна рассматриваться как крик о помощи, на который Церковь обязана откликнуться.

Что касается вообще проблемы самоубийства, то положительное принятие обществом акта, который раньше всегда расценивался как проявление трусости и богохульства, служит еще одним примером потери нашим обществом уважения к жизни. Самоубийство лишило Иуду возможности покаяться и получить прощение. Именно гордыня, главный смертный грех, и отчаяние, порожденное гордыней, внушают человеку, что он имеет право отвергнуть Бога, отказываясь от Его самого главного и самого божественного дара - жизни. В сознательном саморазрушении, опирающемся на непреодолимое стремление поставить человеческую волю выше любых жизненных обстоятельств, мы можем видеть богохульное отвержение Бога и Его любви.

Христианское понимание страдания

Утратив понимание искупительной природы страдания, современное общество считает, что терпеливое перенесение страданий свидетельствует об умственной неполноценности. Подобная точка зрения отражает секулярный и гуманистический взгляд на земную жизнь как на единственную форму человеческого существования. Если нет Бога и нет вечной жизни, если нет ни рая, ни ада, то страдание бесполезно и глупо. Однако те, кто считает себя христианами, имеют обетование, что земные страдания человека являются ничем иным, как драгоценностями в венце его спасения. Подобно золоту, закаленному в огне, мы станем прекраснее благодаря страданиям, перенесенным нами в подражание Христу. В противоположность секулярной культуре, Церковь должна настойчиво проповедовать, что стремление любой ценой избежать страданий и унижений не является христианским путем. Если женщина, пораженная нежелательной беременностью, будет иметь в качестве утешения это учение и поддержку своей христианской общины и всей Церкви во время выпавшего на ее долю испытания, отпадет необходимость в установлении, насколько одна жизнь ценнее другой. Так же, как пастыри и прихожане стараются помочь тем, кто пережил какую-либо трагедию - например, потерял ребенка или смертельно заболел, так и женщина, забеременевшая в результате несчастного случая, может получить утешение и исцеление, не нарушая основных моральных заповедей церковного учения и не отказываясь от ребенка, доверенного ей и Церкви Богом.

Аборт - обманчивый "выход"

Прежде всего, необходимо признать, что аборт не является выходом из положения. Во-первых, конечно, потому, что это убийство, но также и потому, что это - сатанинский соблазн, только усугубляющий трагедию. Женщину, испытывающую боль, но не имеющую греха, аборт делает большей грешницей, чем тот, кто совершил исходное преступление. Если она будет угрожать самоубийством в надежде заставить священника разрешить ей аборт, необходимо помнить, что такая угроза является своего рода шантажом, посредством которого она из-за испытываемой ею боли хочет поставить свое желание выше Божественной воли, заставляя священнослужителя делать то, что Богу неугодно. Для христианина недопустимо потакать или содействовать греху, с тем чтобы помешать другому совершить какой-либо грех. Особенно это справедливо в случае, когда подобная уступчивость приводит ко греху более серьезному, чем грех, уже совершенный. Должно быть сделано все, для того чтобы утешить попавшего в беду, но если утешение требует совершения греха - особенно греха убийства, то это только доставит радость сатане.

"Забота" о здоровье женщины

Остается рассмотреть еще один "тяжелый случай": когда беременность представляет угрозу жизни женщины. Здесь необходимо разграничить понятия "жизнь" и "здоровье" женщины. Первое означает, что физической жизни женщины грозит серьезная опасность, а именно - если ничего не будет предпринято, то смерть неизбежна (как, например, в случае внематочной беременности). Второе означает, что. по разным причинам, беременность может неблагоприятно отразиться на здоровье женщины (понимаемом в юридическом смысле). Причины эти могут носить социальный характер (страх, нежелание иметь внебрачного ребенка), финансовый ("незапланированнный" четвертый, или третий, или второй, или даже первый ребенок), физиологический (желание носить бикини во время отпуска), или могут быть еще тысячи иных причин, которые способны изобрести психолог, врач или специалист по абортам - нередко с целью получения приличного гонорара. Когда предполагается, что применение аборта должно ограничиваться лишь тремя "тяжелыми" случаями, то можно быть уверенным, что в результате возникнет ситуация, подобная нынешней,- допускающая аборты на протяжении всех девяти месяцев беременности без каких бы то ни было ограничений.

"Угроза жизни женщины"

В случае, когда речь идет о жизни женщины, это, как правило, действительно ситуация "или - или": или что-то нужно сделать, или женщина умрет. Часто, если ничего не предпринимается, то умирают и мать, и ребенок. В этих ситуациях возможность спасти ребенка маловероятна, даже если сохранение его жизни оказывается предпочтительнее жизни матери. В таких случаях существует понятие "жизнь, которую возможно спасти", то есть жизнь, которую, скорее всего, удастся сохранить благодаря имеющимся медицинским средствам, причем в подавляющем большинстве случаев таковой оказывается жизнь матери.

Несчастные случаи и беременность

Бывают случаи, когда жизнь женщины, попавшей в серьезную аварию или испытавшей приступ какой-либо смертельной болезни, поддерживается искусственным образом, для того чтобы спасти ребенка, находящегося в ее утробе. Обычно, если все идет гладко, ребенок рождается путем самопроизвольных или искусственно вызванных родов или как можно быстрее извлекается хирургическим способом. В большинстве случаев состояние матери не сказывается на здоровье ребенка. После рождения ребенка, если никакое медицинское вмешательство уже не может помочь женщине, ей позволяется умереть естественным образом. В тех случаях, когда состояние матери не является столь критическим и в ней еще теплится жизнь, иногда рождение ребенка помогает ей прийти в сознание и способствует, по крайней мере частичному, выздоровлению. Эти отдельные случаи, требующие особого медицинского и богословского рассмотрения, слишком редки, чтобы их учитывать при обсуждении аргументов в пользу абортов. Далее, большинство медицинских экспертов согласно, что в случаях, когда беременная женщина находится в тяжелом состоянии с необязательно смертельным исходом, не имеется медицинского подтверждения, что наличие беременности является отягчающим обстоятельством или что желательно прерывание беременности. Поскольку в таких ситуациях беременность сама по себе не является причиной тяжелого состояния женщины, вызванного иными факторами - например какой-либо травмой, то большинство врачей согласно считают, что есть мало оснований считать аборт облегчающим или лечебным средством.

Угроза жизни матери, вызванная беременностью

В категорию ситуаций, угрожающих жизни матери, входит вышеупомянутая внематочная беременность - случай, когда развивающийся плод не может попасть в матку, но остается в фаллопиевой трубе, продолжая расти, что вызывает сильные боли и может привести к разрыву трубы и смерти как матери, так и плода. Другой случай связан с необходимостью удаления пораженной раком матки или какого-либо иного органа воспроизводящей системы либо с необходимостью лечить раковое заболевание посредством облучения или химиотерапии. Эти ситуации либо требуют хирургического удаления плода, либо приводят к самопроизвольному прерыванию беременности (выкидышу) из-за употребления сильно действующих медицинских препаратов или из-за облучения. Также во время беременности могут возникнуть такие проблемы, как эклампсия, которая может привести к смертельному исходу как для матери, так и для ребенка, если не будет применено лечение на самой ранней стадии.

При дальнейшем анализе ситуаций, содержащих в себе угрозу для жизни женщины, необходимо заметить, что при существующем прогрессе медицинской науки и техники, мало бывает обстоятельств, приводящих к проблеме "или - или". Вынашивание ребенка стало практически безопасным для здоровья матери там, где существует соответствующее медицинское наблюдение в предродовой период и где и женщина, и ребенок могут вовремя получить необходимую медицинскую помощь. Даже женщины, страдающие какими-либо тяжелыми заболеваниями, могут с успехом рожать здоровых, нормальных детей при соответствующем уходе и внимании со стороны врачей. Это подтверждается тем фактом, что при современном положении с абортами, менее чем один процент из полутора миллионов абортов, совершаемых в США ежегодно, был вызван тем обстоятельством, что беременность представляла угрозу для жизни матери.

Что мы подразумеваем под словом "аборт"?

Важно, однако, помнить, что вышеописанные медицинские случаи не считаются абортами в том смысле, в каком мы употребляем это слово в нашей работе. В то время как в медицинской терминологии "аборт" означает любое прерывание беременности до ее завершения, будь то естественным или искусственным образом, в нашем понимании вышеупомянутые процедуры абортами не являются, так как их нельзя назвать добровольным убийством ребенка. Каждая из указанных процедур совершается для того, чтобы избежать возможного смертельного исхода для матери. Только в случае внематочной беременности можно сказать, что целью операции является уничтожение плода. В этом единственном случае операция уничтожения и удаления плода должна быть совершена, ибо сохранение беременности неизбежно привело бы к смерти и матери, и ребенка.

Православная мысль о ситуациях, представляющих угрозу для жизни матери

Согласно православной точке зрения, в случаях крайней медицинской необходимости сохранение жизни матери должно иметь первенствующее значение. Однако признание ценности жизни женщины должно сочетаться с пониманием, что жизнь ребенка имеет не меньшую ценность и что должно быть сделано все, чтобы защитить и ее тоже. Только в крайнем случае суровой медицинской необходимости можно пойти на потерю ребенка, при условии что все иные средства исчерпаны и не дают положительного результата. Говоря словами о. Стэнли Харакас (38): "Когда жизнь матери находится в опасности из-за ее беременности, тогда может быть дозволено исключение по отношению к правилу, запрещающему аборты... Любое решение такого рода должно приниматься женщиной после консультации со своим врачом и духовником, а также отцом ребенка".

Древние правила и современная практика абортов

Однако нужно иметь в виду, что церковные каноны, как они выглядят в настоящее время, по-видимому, иначе относятся к проблеме "жизни матери", чем было предложено выше. В них ничего не говорится о ситуациях, угрожающих жизни матери, или о способах сохранения жизни. Фактически каноны вообще ничего не говорят об аборте хирургическим способом. Они упоминают о "снадобьях", то есть химических средствах, вызывающих выкидыш и подвергающих жизнь матери почти такой же опасности, что и жизнь зачатого ребенка. И все же, хотя каноны называют лишь древние способы совершения аборта, их осуждение намерения избавиться от ребенка является безусловным и от времени не зависит. Нет необходимости перечислять в канонах Православной Церкви все возможные способы совершения аборта. Необходимо только разграничивать в них намерения профессионального совершителя абортов от намерений врача; первый является убийцей, в то время как последний - целителем. Каноны, принятые в самый ранний период существования Церкви, вполне годятся для того, чтобы просветить людей XX века по поводу учения Церкви относительно абортов.

Аборт и "дефектный" ребенок

Наконец имеется еще один "тяжелый" случай, не входящий ни в одну из перечисленных выше категорий, который тоже часто приводится в качестве оправдания для аборта; это - случай "дефектного" зародыша. Нужно ли законодательно разрешить (и даже рекомендовать) женщине избавиться от ребенка, который, если родится, будет страдать серьезными врожденными дефектами (такими, как синдром Дауна или spina befida)? На самом деле, ни один христианин не должен даже рассматривать подобный случай как "тяжелый"! Хотя мы можем в высшей степени сочувствовать семье, в которой растет ребенок-инвалид, и самому ребенку, для нас абсолютно неприемлемо убийство человеческого существа за то, что оно не отвечает определенным стандартам, или потому, что оно может оказаться тяжким материальным или психологическим бременем для семьи. Как говорит о. Стэнли Харакас(39): "Для случаев, когда велика вероятность или даже наверное известно, что ребенок родится калекой или умственно неполноценным, не может быть сделано никакого исключения. Даже и такие человеческие существа созданы по образу и подобию Божьему". В своей книге "Современные нравственные проблемы и православные христиане" о. С. Харакас указывает, что каковы бы ни были медицинские показания, любое человеческое существо, пусть даже ущербное физически или умственно, создано по образу и подобию Божьему.

Христос воплотился и ради этого человека тоже; Он страдал ради него, умер за него и воскресит его в последний день. Убийство кого-либо во имя сострадания противоречит всему, на чем стоит Церковь и чему учил Христос. Сравните такую позицию с отношением мира и князя мира сего, нашедшим свое отражение в высказывании лауреата Нобелевской премии Джеймса Д. Уотсона (одного из соавторов открытия двойной спиральной структуры ДНК), который вполне серьезно предложил следующее(40): " Если бы ребенок в течение трех дней после своего рождения не объявлялся живым, то все родители имели бы возможность сделать выбор, который в настоящее время предоставляется немногим. Врач мог бы дать ребенку умереть, если такова воля его родителей, и тем самым избавил бы его от страданий. Я считаю, что такой подход является единственно разумным, выражающим сострадание". Подобные слова могли бы характеризовать философию и этику беспощадных политических систем, таких как фашизм и коммунизм, но постепенно таковыми становятся ведущая философия и этика Америки XX столетия. Народ, воспитанный на христианской этике, краеугольным камнем которой являются 10 заповедей и "золотое правило", воспринял отравленное, бесплодное кредо секулярного гуманизма.

Как далеко мы ушли от Божественных заповедей "Возлюби ближнего своего" и "Любите друг друга, как Я возлюбил вас"! Эти изменения в основах этики можно наблюдать на примере проверки, которая устраивается беременным женщинам пожилого возраста. Проверка делается с целью распознавания синдрома Дауна или какого-либо иного дефекта у детей, находящихся еще в утробе, с тем чтобы последние могли быть уничтожены до рождения. (Существует ошибочная точка зрения, что женщины старшего возраста скорее могут родить ребенка с синдромом Дауна; однако недавние исследования опровергли это ходячее мнение. ) Имеется большое количество программ и тестов для диагностики детей в материнской утробе, с единственной целью массового выявления и уничтожения всех тех, что могут оказаться не столь "совершенными", как хотелось бы. Притом родителям не сообщается, что большая часть этих тестов увеличивает опасность выкидыша и что их результаты далеки от стопроцентной точности. Когда некая солидная благотворительная организация(41), озабоченная врожденными дефектами детей, выпрашивает деньги на "проверки и генетический контроль", это делается с тайным намерением рекомендовать аборты тем женщинам, у которых носимое ими дитя является "дефектным". Эти организации помогают умертвлять "дефектных" детей, используя благотворительные вклады благонамеренных людей.

Половой отбор как следствие аморальной технологии

Новое использование некоторых тестов для выяснения пола ребенка, находящегося в материнской утробе, помогает родителям избавиться от "нежелательной" девочки (чаще) или "нежелательного" мальчика (реже). Когда впервые был узаконен аборт, очень немногие из опрошенных врачей ответили, что они согласились бы уничтожить здоровый плод по той единственной причине, что родителей не устраивает его пол. Теперь же многочисленные опросы показывают, что более 60% врачей готовы делать аборт даже при здоровом ребенке, родителей которого не устраивает его пол. Итак, прогресс в медицине породил новые нравственные проблемы, которые, как правило, остаются без рассмотрения со стороны христианских общин и, в частности, Православной Церкви.

Вынашивание ребенка и Божья воля

Поясним, что речь идет не о полном отказе от так называемого генетического консультирования, которое помогает несовместимым по какому-либо признаку парам принять решение, пытаться ли им иметь собственных детей или пойти иным путем, например усыновить или удочерить ребенка. Если у супружеской пары имеются серьезные генетические проблемы (анэнцефалия, серповидно-клеточная анемия, гемофилия и т. п.), то такие меры могут предотвратить трагедию. Однако даже подобные вещи должны делаться с пониманием того, что Бог есть высший Судия и Устроитель нашего будущего, а мы, как христиане, должны быть готовы принять Его Божественную волю с терпением, смирением и любовью. Если, вопреки нашим планам, наступает беременность, зачатый ребенок остается любим Богом независимо ни от чего, и к нему надо относиться исходя из этого, невзирая на возможные обстоятельства его будущей жизни. Опыт показывает, что "неполноценный" ребенок может стать большим благословением для семьи, чем любое другое событие в ее жизни, если в семье будут присутствовать любовь Божия и согласие с Божьей волей. Ни одна человеческая жизнь не является бессмысленной пред лицом Божьим, сколь бы трудными ни представлялись нам, слабым человеческим существам, разгадка или оценка ее смысла.

То же самое можно сказать о принятии Божьей воли при вынашивании ребенка. Те, кто не может иметь ребенка, не должны поддаваться "решениям", которые подсказываются современной культурой и цивилизацией и за которыми часто, возможно, стоят эксперименты над зародышем или аборты - особенно когда речь идет о лекарствах, "восстанавливающих способность к воспроизведению потомства", искусственном оплодотворении ("в пробирке") и дальнейшем отборе среди полученных таким способом зародышеи(42). Средства и методология, используемые сегодня наукой и медициной, для того чтобы "помочь" желающим стать родителями, требуют пристального изучения и упоминаются здесь лишь в связи с необходимостью для христианина быть готовым принять Божественную волю независимо от того, сколь трудным и болезненным это может оказаться.

Место икономии в проблеме аборта

После того как мы рассмотрели, что такое икономия в отношении так называемых "тяжелых случаев" - беременности, вызванной изнасилованием, кровосмешением или представляющей угрозу для жизни женщины, а также случаев, чреватых рождением "дефектного" ребенка, снова поставим вопрос: "Есть ли место для икономии в проблеме аборта?" В настоящее время икономия применяется для решения этой проблемы. Православная Церковь лишь просит тех, кто так или иначе был причастен к совершению аборта, принести искреннее покаяние (что должно быть связано с переменой ума и сердца), с тем чтобы быть вновь принятым в общество верных. Церковное наказание в виде десятилетнего отлучения от причастия применяется (если вообще применяется) весьма редко к тем, кто кается в своей причастности к совершению этого ужаснейшего из грехов. В некоторых - крайних - случаях разрешение от этого греха включает в себя определенный период воздержания от участия в Евхаристии или некоторые покаянные действия, но это уже делается по собственному усмотрению священника.

Кто виноват? Для женщины, прошедшей через аборт (и оставшейся в живых), чувство вины и боли, сопутствующее этому акту, гораздо горше и болезненнее, чем любое наказание, которое могла бы наложить на нее Церковь. Некоторые священники рассказывают, как женщины - даже после бесчисленных исповедей и получения разрешения - продолжают тяжко переживать по поводу сделанного аборта. Долг Церкви по отношению к этим бедным страдалицам - привести их к миру с самими собой и с Богом, вывести их из заблуждения, что они недостойны Божьего прощения и спасения. Принести Божий мир женщине, находящейся в столь подавленном состоянии, требует духовного труда, на который могут уйти годы. Таков ужасный результат аборта для его второй жертвы - женщины. Однако на каждую женщину, сделавшую аборт, приходятся сотни, если не тысячи, тех, кто соучаствовал в ее грехе, способствовал страданиям ее ребенка и несет на себе не менее тяжкий груз вины и ответственности. И если к тому же последние являются православными христианами, то они должны предстать пред Богом в таинстве покаяния, покаяться и отвратиться от своих греховных деяний. Это

- врачи и прочий медицинский персонал, совершающие аборты; - духовные лица и служащие, работающие в больницах, где делают аборты, и позволяющие тем самым продолжать убивать детей и осквернять женщин; - политические деятели, которые либо голосуют за законы, разрешающие аборты, либо слишком робки, чтобы выступить в защиту движения "За сохранение жизни"; - социальные работники, рекомендующие аборты и толкающие женщин в руки убийц; - судьи и другие юридические лица, использующие судебную систему для того, чтобы поддерживать "право" на аборт, и преследующие тех, кто борется против убийства зачатых детей; - работники средств массовой информации, скрывающие правду об абортах, говорящие полуправду или ложь, с тем чтобы заставить американцев принять аборт как законное "право" и "социальную необходимость"; - те, кто является "православным" по воскресеньям, а вне храма, в миру, считает себя "нейтральным" или даже выступает за "свободу выбора", поддерживая тем самым защитников аборта; - директора фондов, корпораций, компаний, финансирующих защитников аборта, вроде Национальной организации женщин; - работники компаний, производящих аппаратуру, единственным назначением которой является расчленение и убийство детей в материнской утробе; а также служащие крематориев, где сжигают тела убитых младенцев; - те, кто финансирует и проводит исследования, способствующие производству простагландинов и других веществ, используемых для уничтожения зачатого ребенка,- так называемых "противозачаточных" таблеток и других препаратов, предназначенных для убийства; - те, кто поддерживает и/или проводит эксперименты на живых детях, находящихся в материнской утробе или извлеченных из нее; - те, кто работает на организацию "Планирование семьи" (Planned Parenthood), которая является самым большим и самым богатым защитником абортов.

Далее, необходимо проверить, не поддерживаем ли мы какую-либо кажущуюся независимой организацию, выступающую в защиту абортов, как, например, большинство экологических группировок(43). Наконец, виновны все те, кто остается в стороне и не протестует против продолжающихся убийств. Перефразируя высказывание великого философа Эдмунда Берка, можно сказать: "Когда добрые люди ничего не делают, торжествует зло".

Ответственность Церкви

Не существует и не может существовать такой икономии, которая бы позволяла людям, замешанным в столь греховной деятельности, исповедоваться по субботам, причащаться по воскресеньям и как ни в чем не бывало приступать к работе по понедельникам. Если такие люди, сколь бы далеко они ни отстояли от самой процедуры аборта, считают, что могут продолжать проливать невинную кровь и оставаться православными, то они заблуждаются. Для того чтобы таинство покаяния стало для них действенным, им необходимо прекратить вести греховную жизнь, покаяться и постараться возместить то зло, которое они совершили. Любой священник или епископ, применяющий икономию, для того чтобы сознательно разрешить таким людям приступать к Телу и Крови Господа Иисуса Христа, не требуя, чтобы они прекратили свои кровавые деяния, будет отвечать за души тех, кто, благодаря его разрешению, осквернил св. Евхаристию.

Аборт - "непризнанный" грех

Однако не только возможно, но и вполне вероятно, что многие православные, участвующие прямо или косвенно в совершении абортов, даже не сознают, что они повинны в тяжелом грехе. Существует рассказ (быть может, апокрифический) об одном человеке, который делал аборты и при этом в течение двадцати лет сидел в первом ряду в одной православной церкви, входил в церковный совет и считался "столпом" общины. И это происходило в то время, когда аборты были запрещены законом. Поэтому деятельность того человека была не только аморальной, но и противозаконной.

Известен также (соответствующий действительности) рассказ о священнике, который был вызван своей прихожанкой, чтобы причастить ее дочь, находившуюся в больнице, где ей должны были сделать операцию. На вопрос, что это за операция, прихожанка ответила, что дочери будут делать аборт при большом сроке беременности. Трагично, что церковное учение о священном характере человеческой жизни, включающее в себя запрещение абортов и возможные последствия этого греха, очевидно, никогда не преподавалось этим несчастным женщинам.

Печально и то, что Церковь не противостоит лицам, участвующим в совершении абортов, признающим свою деятельность греховной и старающимся ее скрыть. Скорее, страшная реальность такова, что многие люди, причастные к совершению абортов непосредственно или способствующие им и одновременно являющиеся членами Церкви, считают, что последняя индифферентна к их деятельности. И что еще хуже, чаще всего они правы в своем мнении. Такова ситуация, демонстрирующая чудовищное предательство со стороны церковных властей, выступающих от имени Христа и Его Церкви.

Аборт и икономия: окончательное решение вопроса

Наконец, вновь возвращаясь к принципу икономии и "тяжелым случаям и оставляя в стороне практическое игнорирование церковных канонов, требующих определенного наказания для тех, кто кается и хочет вернуться в лоно Церкви, зададимся вопросом: имеется ли в ситуации с абортами хоть какая-то возможность для применения икономии? Ответ на этот вопрос отрицательный. Там, где речь идет о человеческой жизни (при условии, что эта жизнь не является прямой угрозой ни для какой другой жизни и/или не подвергается опасности при попытках спасти другую жизнь), никаких действий против этой жизни не может быть предпринято независимо от того, при каких обстоятельствах она была зачата или какой она может оказаться после рождения. Любая другая точка зрения не является христианской; она - антихристианская. Это полное отвержение Христа и всего того, чему Он учил.

Несомненно, что даже в случае изнасилования, кровосмешения или "дефектного" плода, понятие икономии не может быть применено для оправдания аборта, потому что аборт является нарушением шестой заповеди и заповеди "Возлюби ближнего своего как самого себя", которую Христос назвал второй главной заповедью. Еще не родившийся младенец - самый беззащитный из наших ближних, и мы не имеем права убивать его и не можем позволить женщине, тоже нашей ближней, подвергать опасности свое смертное тело и бессмертную душу, совершая грех аборта. Ибо тот, кто находится в утробе, - человеческое существо, созданное по образу и подобию Божьему, и с самого начала находится под защитой Божественной Любви. Обстоятельства, при которых произошло его зачатие, а также его физическое и умственное состояние не меняют его достоинства в глазах Божиих, а посему мы, бедные грешники, должны лелеять и защищать его жизнь и в то же время защищать и его мать от вражеских происков.

С другой стороны, если во время беременности возникает угроза для жизни женщины, то разрешается предпринимать шаги для ее спасения, даже если они могут привести к трагическому результату - самопроизвольной гибели ребенка внутри материнской утробы. Поскольку таковым было всегда отношение Церкви, здесь нет никакой необходимости в применении икономии.

Неправильное применение икономии в вопросе об абортах

Поскольку мы установили, что ни изнасилование, ни кровосмешение, ни наличие каких-либо дефектов у плода, ни забота о здоровье матери не являются достаточными причинами для санкционирования аборта по принципу икономии и что нет необходимости применять икономию в случае, когда жизнь будущей матери подвергается реальной опасности, то можно задать следующий вопрос: почему любой православный христианин, а особенно занимающий руководящий пост и облеченный учительским авторитетом, предпочитает подвергать женщину физической и духовной опасности, советуя ей делать аборт под предлогом икономии ( или под каким-либо другим предлогом)? Такое положение вещей аналогично ситуации, когда человека, больного раком, обманывают и не сообщают ему о его болезни, до тех пор пока медицинская помощь оказывается уже бессильной. В действительности же, первая ситуация хуже, так как она подвергает опасности не только тело женщины, но и ее душу. Если предположить, что советчик не принадлежит к тем, кто верит лишь в решения "мира сего" (то есть не говорит: "Наш Бог есть Бог всепрощающий, поэтому иди и делай, что хочешь"), то такая ссылка на икономию в связи с абортами кажется по меньшей мере странной. Единственно истинное и справедливое описание позиции Церкви по данному вопросу приведено в "Словаре греческого православия" Патринакоса(44): "Пятошестой Вселенский Собор, единогласно признав аборт убийством, а беременную женщину, согласившуюся на него, и того, кто совершает аборт, убийцами (Правило 91), определил раз и навсегда безусловно отрицательное отношение Церкви к прерыванию беременности путем вмешательства извне. Однако на практике Церковь не отвергает аборта в случаях, когда жизнь матери находится в опасности".

Обязанность Православной Церкви воплощать правду и свидетельствовать о ней Несмотря на это ясное, четкое и бескомпромиссное учение, все еще существует проблема неправильного применения икономии к ситуации с абортом. Это вызвано неспособностью некоторых лиц (как мирского, так и духовного звания) понять, что такое Христос и Его Церковь. В наше время большинство людей отождествляет христианство с любовью и состраданием, что верно лишь до некоторой степени. Проблема возникает, когда многие из этих людей подменяют христианские любовь и милосердие обычными человеческими качествами "быть добрым, милым, любезным", то есть способностью делать и говорить то, что нравится окружающим и делает их "счастливыми". Однако Христос часто говорил вещи, которые не нравились людям и не делали тех, к кому были обращены, "счастливыми". Он назвал Петра пособником сатаны, когда первоверховный апостол попытался помешать Ему принять на Себя страдание. Он называл фарисеев "гробами повапленными", которые "оцеживают комара и глотают верблюда". Господь говорил, что Он пришел посеять разделение и "принес не мир, но меч". Эти слова не свидетельствуют о "милых" и "добрых" чувствах, как их понимает мудрость века сего. Говорил ли Он так, потому что был бессердечным, суровым, неспособным к состраданию (обвинения, часто выдвигаемые против борцов за сохранение жизни)? Или наш Господь просто говорил то, что считал Своим долгом сказать? Разве это слишком большое требование'внаше время, когда переживание личного горя заслоняет собой все и вся,- чтобы наши современные апостолы говорили то, что должно быть сказано? Насколько же крепко мы укоренены в мире, что ради минутного облегчения и удобства забываем о том, что запятнанной кровью душе придется предстать пред престолом Христа на Страшном Суде! Встанет ли епископ, священник или какой-нибудь мирянин, посылающий женщину на убийство своего ребенка, на место этой женщины в день Страшного Суда? Увы, он должен будет заглянуть в свою собственную душу, на которой лежит равная или, быть может, большая вина, когда Господь спросит: "Что случилось с младенцем, которого Я доверил вам?" Неужели мы ушли столь далеко от "узкого пути", что больше не имеем перед глазами грядущего Суда? Только такое отношение может объяснить, почему те, кто знает истинное церковное учение, ссылаются все же на принцип икономии для разрешения аборта.

Аборт - полное отрицание Христа

Наконец в ситуациях, когда не решается вопрос жизни и смерти, выбирать убийство человеческого существа, чья единственная вина состоит в том, что оно не по своей воле оказалось в теле не желающего его человека,- значит уподобиться падшему Адаму, который своим непослушанием Богу выбрал жизнь вне Бога. В том же духе "выбора" Адама, проливая невинную кровь непосредственно - будучи беременной женщиной или врачом, совершающим аборт, или косвенно - посредством советов, подталкивания, содействия или просто игнорирования абортов, мы удаляемся от Спасения, дарованного нам Иисусом Христом. Великий английский философ Эдмунд Берк однажды сказал: "Для того чтобы зло могло торжествовать, достаточно, чтобы добрые люди сидели сложа руки".

И поскольку правильное применение икономии предполагает лишь старания способствовать Божественному плану спасения, то, очевидно, аборт не может рассматриваться как законный объект икономии, каковы бы ни были обстоятельства, сопутствующие беременности, ибо он нарушает как шестую заповедь "Не убий!", так и другую великую заповедь Христа: "Возлюби ближнего своего". Наконец, коль скоро аборт был уже сделан, только истинное покаяние в соединении с искренним сердечным сокрушением может восстановить членство в церковном Теле и право на причастие, которое, согласно обетованию, может привести нас к вечной жизни со Христом.

В чем сущность христианской любви?

Некоторые люди считают, что в трагических обстоятельствах изнасилования или кровосмешения аборт, разрешаемый Церковью по принципу икономии, представляет собой приемлемое и даже высшее выражение христианской любви. Однако эти благонамеренные, но заблуждающиеся лица должны ознакомиться с тем, что говорил христианский писатель К.Льюис в своем эссе "Божественная Доброта". В этой работе автор проводит сравнение между человеческим, извращенным пониманием любви и подлинной природой любви Божественной(45):
"Под добротой Бога мы в настоящее время подразумеваем почти исключительно Его любвеобилие, и в этом мы, может быть, правы. А под Любовью, в этом же контексте, большинство из нас подразумевает доброту, желание видеть других счастливыми - счастливыми не в том или ином плане, а просто счастливыми. Нас бы полностью удовлетворил Бог, который бы обо всем, что мы любим делать, говорил: "Какое имеет значение все остальное, если они довольны?" Фактически мы хотим иметь не столько Отца, сколько дедушку на Небесах - дряхлого добрячка, которому, как приходится часто наблюдать, "нравится видеть, как молодые люди получают удовольствие", и чей план для Вселенной состоял бы в том, чтобы к вечеру каждого дня можно было сказать: "Все хорошо провели время". Я допускаю, что немногие готовы были бы втиснуть все богословие в эти рамки; но в глубине души у многих таится подобная идея. Я не претендую на то, чтобы быть исключением из общего правила: я бы очень хотел жить в мире, который бы управлялся на подобных началах. Но поскольку совершенно ясно, что наш мир не таков, и поскольку, тем не менее, у меня есть основания верить, что Бог есть Любовь, я заключаю, что мое понимание любви нуждается в корректировке".

И Льюис продолжает(46):
"...Любовь - это нечто более прочное и прекрасное, чем просто доброта... В Любви присутствует доброта, но Любовь и доброта не являются взаимозаменимыми понятиями, и когда доброта (в вышеприведенном смысле) отделяется от других элементов Любви, то приобретает оттенок равнодушия к своему объекту и даже в некотором роде презрения... Доброта, просто как таковая, не беспокоится о том, становится ли ее объект хорошим или плохим, лишь бы только он не страдал... Если Бог есть Любовь, Он, по определению, есть нечто большее, чем простая доброта... Хотя Он часто делает нам выговоры и осуждает нас, Он никогда не смотрит на нас с презрением... Он дарит нам невыносимый груз Своей Любви в самом глубоком, самом трагическом, самом неумолимом смысле этого слова".

Божественная Любовь

Именно Божественную Любовь должны проявлять христиане на деле, и именно ее должны они ждать друг от друга.

Божественная Любовь требует, чтобы мы говорили (и чтобы нам говорили) правду, особенно в том, что касается нашего здоровья, как, например, в случае аборта. Божественная Любовь упорно утверждает о необходимости говорить женщине, что она не имеет права убивать ребенка, находящегося в ее утробе, какую бы боль ни пришлось ей вынести, вынашивая этого ребенка и давая ему жизнь, которую замыслил, в Божественной Премудрости и любви, Всемогущий Бог.

Божественная Любовь считает, что спасение женщины, а также жизнь ее ребенка важнее, чем временное облегчение каких-либо физических, психологических или финансовых затруднений.

Божественная Любовь превосходит высокомерную временную доброту, побуждающую предлагать то, что кажется самым легким решением, даже если последствия этого решения ужасны для всех заинтересованных лиц.

Эта Божественная Любовь во все времена протестовала и протестует против абортов.

Эта Божественная Любовь подвигла Христа на Крест. Эту Божественную Любовь, которую Христос испытывает по отношению к нам, мы должны испытывать друг к другу- уже родившимся или еще не родившимся, - как Он заповедал нам: "Любите друг друга, как Я возлюбил вас".

Примечания

1. V. Rev. John Kowalchyk. An Orthodox View of Abortion, 1979. 2. Didache, 11
2. Учение 12 апостолов (Дидахэ) // Писания мужей апостольских. Рига, 1992.
3. Epistle of Barnabas, XIX, 5. Послание апостола Варнавы // Там же.
4. Раеdagogus, Вооk II, Сhaptег X, 96, 1. 5. Letters, СLХХХVIII, Саnоn 8. Св. Василий Великий. Творения. Т. 7. Сергиев Посад, 1892. Письмо к Амфилохию о правилах (М188). Правило 8.
6. Там же. Правило 2.
7. Там же. Правило 8.
8. Св. Григорий Нисский. О душе и воскресении.
9. Тертуллиан. Апология. Гл. 9. (Творения. Ч. 1. СПб. ,1849.)
10. Послание к Римлянам, XXIV.
11. Там же.
12. James G. Jatras & Paul Farley. Brief Amicus Curae of the Но1у Огthodох Сhurch, 1989. Р. 157.
13. Ibid. Р.
14. Тhе Огthodох Сhurch, Осtobег, 1972.
15. Коwalczyk. Р. 41.
16. Ibid. Р. 42.
17. Seminar in Medical Ethics // St. - Vladimir's Theological Quarterly, vol. 17, nо.3, 1973. Р. 246.
18. А Соmpanion to the Greek Orthodox Church, edited bу Fotios K. Litsas.
19. Sixth All-American Council of the Orthodox Church in Аmerica: Resolution on Human Life, 1980.
20. Rev. Stenley Harakas. Contemporary Moral Issues Facing the Orthodox Christian, 1982.
21. Ibid. Р. 83.
22. Ibid. Р. 83-84.
23. Ibid. Р. 84-85.
24. Ibid. Р. 85.
25. Ibid. Р. 85-86.
26. Roberts Rugh & Landrum B. Shettles, M.D. From Conception to Birth, The Drama of Life's Beginnings, 1971. Р.19-24.
27. Св. Василий Великий. Письмо к Амфилохию (N 188). Правило 8.
28. California Medicine, September, 1970, 113 3. (Editorial.)
29. Евр. 13:8.
30. Rev. Stanley Haracas. Guidelines for Marriage in the Orthodox Church. Р. 16.
31. Rev. Nicon D. Partinacos, M.A., D. Phil. A Dictionary of Greek Orthodoxy. (Greek Orthodox Archdiocese of North and South America.) Р. 131-132.
32. V. Rev. John Meyendorf. Byzantine Theology, 1974. Р. 88.
33. Ibid. Р. 89.
34. Ibid. Р. 89-90.
35. Abortion. A Paper for Study. (National Council of Churches, New York, 1973.) Р. 13.
36. Случаи беременности в результате насилия достаточно редки благодаря следующим факторам: 1/некоторые женщины бесплодны от природы; 2/ даже если женщина не бесплодна, она может зачать лишь в течение очень "короткого периода (самое большее два-три дня из тридцати); 3/ многие насильники не могут довести акт до конца; 4/насильник может оказаться бесплодным; и т.д. В случае кровосмешения, которое, как правило, имеет место в течение длительного периода, второе соображение отпадает. Однако при кровосмесительных отношениях люди обычно тщательно заботятся о том, чтобы беременность не наступила - чтобы себя не выдать.
37. Stanford Susan M., Ph. D. Will I Cry Tomorrow? : Healing Post-Abortion Trauma ( Fleming H. Revell Company, 1986.)
38. Harakas. Contemporary Moral Issues... Р. 85.
39. Ibid. Р.86.
40. Тhе Zeго Реор1е: Еssауs оn Life (Servant Books, 1983).
41. Тhе Магсh of Dimes ( "Марш гривенников" -благотоворительная организация).
42. В случае оплодотворения "в пробирке", оплодотворяется чрезмерное количество яйцеклеток. Те, что не используются по назначению, либо замораживаются для дальнейшего употребления в дело (в случае, если первая попытка окажется неудачной), либо используются для экспериментов. Кроме того, обычно в матку помещается большое количество оплодотворенных яйцеклеток в надежде, что хотя бы одна "привьется". Если же начинает развиваться нежелательное количество зародышей, производятся избирательные аборты, уменьшающие их количество до "приемлемого". Эта же методика применяется также в случаях, когда беременность наступает благодаря приему определенных лекарств (лечащих бесплодие). Обычно для выполнения этой процедуры в матку вводится большая игла с каким-нибудь ядовитым химикатом и делаются уколы прямо в сердце зародышей, намеченных (врачом или пациентом) к уничтожению. Таким образом, наука, предназначенная помочь женщине родить ребенка, часто приводит к необходимости совершения аборта и к экспериментам над живыми зародышами.
43. Список экологических группировок, добивавшихся легализации абортов в прошлом и поддерживающих законы, разрешающие аборты, в настоящем, включает в себя следующие организации: Defenders of Wildlife (Защитники дикой природы); Environmental Аction (Экологическое действие) ;Еnvironmental Policy Institute (Институт экологической регуляции); Friends of Earth (Друзья Земли); Global Tomorrow Соа1ition (Всеобщая коалиция завтрашнего дня); Izaak Walton League (Лига имени Исаака Уолтона); National Audubon Society (Национальное общество имени Одебона); National Рагks and Conservation Association(Национальная ассоциация охраны парков); National Wildlife Federation (Национальная федерация охраны природы); National Resources Council of America (Совет по национальным ресурсам); National Resources Defense Соuncil (Совет по защите национальных ресурсов); Renew America (За обновление Америки); Тhе Осеаniс Sосietу (Океаническое общество); Тhе Wilderness Society (Общество защиты дикой природы); Trout Unlimited (Форель без ограничений); Union of Соncerned Scientists and Zero Population Growth (Союз ученых, озабоченных нулевым приростом населения). Группы, поддерживающие современные законы, которые разрешают аборты, но не сознающие своей причастности к совершению абортов: American Forestry Association (Американская лесная ассоциация); Audubon Naturalist Society (Общество натуралистов имени Одебона); Тhе Cousteau Society (Общество имени Кусто); National Association of State Energy Officials(Национальная ассоциация энергетиков); National Cjnsumers League (Национальная лига потребителей); Public Citizen (Гражданин-общественник); Rainforest Action Network (Сеть акций в защиту тропических лесов); Sо1аг Еnегgу Industries Assotiations(Ассоциация по использованию солнечной энергии); Thermo Electric Corporation and World Resources Institute (Термоэлектрическая корпорация и Институт мировых ресурсов). См.: National Right to Life News, March 9, 1989, p. 5). Возможно, последняя из вышеупомянутых организаций была принуждена выступить в поддержку законодательства, разрешающего аборты, некоторыми своими влиятельными членами, поскольку ранее за нею это не наблюдалось.
44. Patrinakos... Р. 2.
45. Lewis C.S. The Joyful Christian: 127 Readings (Macmillan Publishing Со., 1977). Р. 37.
46. Ibid. Р. 38. БИБЛИОГРАФИЯ КНИГИ Нагаkаз S., Rev. Guidelines for Marriage in the Orthodox Church. Light and Life Publishing Co.Нагаkаз S., Rev. Contemporary Moral Issues Facing the Orthodox Christian. Light and Life Publishing Со. Неnsley, J. L., Editor. The Zero People: Essays on Life. Servant Books, 1993. Kowalczyk, J., V. REV. An Orthodox View of Abortion. Light and Life Publishing Со., 1979. Lewis C. S. The Joyful Christian: 127 Readings. Macmillan Publishing Со., 1977. Меуеndorff J., V. Rev. Bezantine Theology. Fordman University Ргеss, 1974.
Partinakos N., Rev. A Dictionary of Greek Orthodoxy. Greek Orthodox Archdiocesse of North and South America, 1984.
Rugh R., Landrum B.S., M.D. From Conception to Birth: The Drama of Life's Beginnings. Harper and Row, 1971.
Stanford S. M., Dr. Will I Cry Nomorrow? Healing Post -Abortion Тгаuma. Fleming H. Revell Со., 1986.

Статьи

1. Abortion, A paper for Study// National Council of Churches. New York, 1973. Jatras J. G., Farley P. Brief Amicus Curiae of the Holy Orthodox Church. 1989. Editorial // California Medicine. 1970. 113, 3.
2. Тhе Огthodox Church. Orthodox Church in America, October 1972. Resolution on Human Life // Sixth All-American Council of the Orthodox Church in America. 1980.

Об авторе

Валерия Протопапас уже в течение тридцати двух лет состоит в браке со своим мужем Джоном. У них двое детей: Джон, двадцати четырех лет, и Жаклин, двадцати восьми. Живут они в Хантингтон Стэйшн, Лонг-Айленд, штат Нью-Йорк.

Валерия была крещена в Римско-Католической Церкви, но пребывание в последней оставляло у нее чувство неудовлетворенности. В течение нескольких лет, предшествовавших ее обращению в православие, она искала подходящего для себя духовного прибежища. В 1960 году она встретила своего будущего мужа Джона и, благодаря ему, познакомилась с Православной Церковью, в которой обрела то, что искала. В 1961 году Валерия стала членом Православной Церкви, а в 1962 году они с Джоном обвенчались.

В первые шесть лет совместной жизни супружеская пара не принимала активного участия в церковной деятельности - по причине этнической ограниченности и замкнутости приходов Греческой Православной Церкви, к которой они в то время принадлежали, проживая в Коннектикуте и на Лонг-Айленде. В 1968 году супруги обнаружили англоязычную (миссионерскую) православную церковь во имя св. апостола Андрея в Дикс Хиллз (Православная Церковь в Америке), к которой примкнули и в которой вот уже 26 лет ведут активную работу. Валерия и Джон, рукоположенный в диакона, являются членами приходского совета. В течение десяти лет Валерия учила в приходской школе, много лет пела в церковном хоре, в течение одного года была регентом, а с 1970 года начала писать иконы (она является автором иконы "Христос - Творец Жизни", список с которой помещен на одну из хоругвей, используемых в Марше в защиту жизни в Вашингтоне). Оба супруга принимали активное участие в местной православной жизни и посещали многие семинары в Св.- Владимирской духовной семинарии.

В движение "За сохранение жизни" Валерия и Джон включились после того, как в 1970 году у них родился сын с врожденным дефектом позвоночника (spina bifida). Большая часть 1970 года прошла для родителей в заботах о сыне - пребывание в больнице, клиническое лечение, хирургические операции и т.д. Валерия признается, что их совершенно не интересовали развернувшиеся в то время дебаты по поводу абортов. Однако, когда они обнаружили, что таким детям, как их сын,- вместо того чтобы их лечить - позволяется умереть (с тем чтобы не плодились калеки), супружеская пара решила, что необходимо вступить в борьбу против этической философии, манипулирующей понятиями "бремя" и "выгода" и постепенно вытесняющей иудео-христианскую этику, где во главу угла ставится священный характер человеческой жизни. На передний план в этой борьбе выдвинулся вопрос об абортах. В начале восьмидесятых годов американский врач Бернард Натансон, отказавшийся от практики совершения абортов, снял, используя ультразвуковую аппаратуру, фильм под названием "Безмолвный крик", показывающий, как делается аборт методом отсасывания (с помощью вакуум-аспиратора). Именно этот фильм Валерия поставила в центр программы "За сохранение жизни", осуществляемой Православной Церковью. По благословению епископа (теперь архиепископа) Нью-йоркского Петра (Православная Церковь в Америке), родилось общество мирян "В защиту невинных младенцев". Год спустя Джон и Валерия познакомились - во время ралли "За сохранение жизни"- с карпато-русским православным священником о. Эдвардом Пеканисом. Вскоре после этого организовалось общество "Православные христиане за жизнь", целью которого стало объединение всех православных юрисдикций в борьбе за сохранение жизни. Валерия является исполнительным секретарем общества, а также координатором всех действий, осуществляемых во имя "сохранения жизни" в епархии штатов Нью-Йорк и Нью-Джерси.