Горькие слёзы улицы Горького

Пронзительное синее утро, потрескивающее морозом. Из окна палаты гинекологического отделения родильного дома видна россыпь далёких и близких огней нашего города. Утро, но фонари ещё горят, звуча аккомпанементом надежде горожан – больших и маленьких.

В палате гулких стен пять мам, пять деточек. Мамы очень разные, но каждая носит под сердцем своим лучистое маленькое солнышко –Дитя. Малыши разного возраста – от восьми недель до шести месяцев. Они погружены в общий, их тайный мир не рождённых. Один видит во сне сверкающее созвездие, которое вспыхнет в месяц его рождения. Крошечная девочка сосредоточенно учится управлять своими движениями. УЗИ фиксирует множество трогательных моментов внутриутробного развития человека, но эти обыкновенные чудеса жизни сокрыты от наших взрослых глаз. Только ангелы и Сам Создатель умиляются, с нежностью наблюдая новосотворённого младенца, чьё имя пока не названо. «Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я созидаем был в тайне, образуем был во глубине утробы. Зародыш мой видели Очи Твои.» -- каждый из нас мог бы повторить слова царя Давида из псалма 138 стихи 15, 16…

Через пятнадцать минут мир тонких энергий, мир хрупкий и ранимый грубо прерывается. Быстрые, точные движения ножа в умелых, жёстких руках палача – и четверо деток уже захлебнулись собственной кровью, превращаясь в обезображенные куски плоти человеческой. Санитарка, переваливающейся, неторопливой походкой, направляется по больничному коридору в сторону туалетной комнаты – вылить «мусор» аборта в канализацию – в грязь и холод рассудительного мира взрослых людей.

Кровь в грязи и холоде – вот и начался рабочий день гинекологической «кухни». Первая кровь сегодняшнего дня.

В палате гулких стен теперь остался один живой ребёнок, мама которого лежит «на сохранении». Скоро к ней присоединится ещё несколько сохраняющих своё материнство. Количество беременных мамочек, нуждающихся в постоянном контроле, поддержке медицинских препаратов, буквально «сидящих на игле», растёт с каждым годом. Женщины не в силах справится с таким естественным процессом своего организма, как беременность! Многие видят причину проблемы в изменении, ухудшении окружающей среды, другие – в слабости женского пола. Но всё намного проще… и сложнее!

Не рождённые ещё дети – это целая раса, цивилизация, если хотите. Сияющий микромир, царство, откуда приходят к нам наши дети, узорно переплетаясь, протягивают лучики-связи не только с Небес на Землю, но и образуют единую структуру по-настоящему ближних друг другу людей. Убивая одних, мы ужасаем других--«желанных», которые плачут о погибших. Они лишь недавно покинули сердце Бога, Его любящее лоно, чтобы стать нашим наследием. «Вот наследие от Бога – дети и награда от Него – плод чрева.»Псалом 136 стих3. «Бог – твердыня сердца моего и часть моя вовек.» Псалом 72 стих26.

Создатель полон любви к нашим детям ещё до их рождения. «Господь, создавший тебя и образовавший тебя, помогающий тебе от утробы матери» - книга пророка Исаии гл.44 стих2. И до того, как воплотиться в женском организме мы, как и наши дети, жили в намерении Бога.

«Прежде, нежели Я образовал тебя во чреве – Я знал тебя, и, прежде, нежели ты вышел из утробы – Я освятил тебя – пророком для народов поставил тебя» - говорит своему творению Бог.(книга пророка Иеремии гл. 1 стих 5)

Наши малыши – сначала дети Божии. Кощунственно, преступно определять новую жизнь унизительным прилагательным «нежелательная». А мы… Как охраняем мы своё «право» выбора между чужой жизнью и смертью, «право» не желать, не думать, не знать! Право на убийство детей, которое нам, которое нам никто не давал! Как неприступен наш вид, как высокомерны мы в мыслях своих и кровожадны в делах рук своих! И какой ужас должны внушать маленьким, невинным душам, которые доверчиво льнут к нашему холодному, расчётливо-равнодушному сердцу…

Чтобы сохранять ребёнка и собственное спокойствие, беременной женщине, поступившей в гинекологию, необходимо оставить за её порогом не только верхнюю одежду, но и глаза, и уши, и душу! Вынашивать жизнь малыша на плахе – как трудно! И в женской консультации сидеть в одной очереди, в один кабинет рядом с детоубийцами, с приговорёнными к смерти беспомощными жертвами. И на «сохранении» слышать в соседней палате душераздирающие вопли девицы, которая с омерзением, страхом и ненавистью вытуживает из себя пятимесячную кроху. Слышны в материнских стенаниях не надежда, не ожидание, не желание увидеть родное личико и охранить любовью тёплое тельце сынули или доченьки, напитать молоком. Нет. Злоба и раздражение переполняют мамашу с прекрасным именем Марта. Она захлёбывается, наконец, последней, забористой волной боли и вот уже «доктор» старательно увязывает в пакет новорожденного младенца. Малыш, появившийся на свет много раньше положенного срока (по социальным показателям), пережил несколько часов мучительной агонии, буквально расплавляясь в солевом растворе. Он живым был сварен внутри мамы, и теперь он – «леденцовый младенец». «Заливка» - с рецептом этого аборта знаком каждый обитатель «женской» больницы. И днём, и ночью звучит хор детоубийц, которые и не подозревают, что они – мамы. Не увиденные и неназванные. Кто не может выносить «прелестей» преждевременных родов – выходят из палаты в коридор. Но большинство – любопытны. С таким же интересом древние римляне наблюдали травлю христианских семей зверями в Колизее.

В коридоре отделения, однако, веселее – слышен смех и шутки персонала и «отстрелявшихся». Убийцы без животов ободряют «тюремщиков», ещё носящих свои жертвы: -Видишь, как быстро? Потом на чистку и домой. Ещё ЧА-ЧА-ЧА спляшем!»

И пропадает страх, и наполняется ядом материнское лоно, и Священный Сосуд превращается в камеру пыток. Извергнутся злобные вопли из беспощадного тела и бессовестные, нечеловеческие глаза НЕ-ЖЕНЩИНЫ никогда не увидят пречистый лик собственного чада…

Ещё ранее, тёмное утро, но фонари уже погашены. Пока горела маленькая надежда, было светло. Сегодня, днём в мире взрослых людей стало невыразимо темно и пусто. Тёмные и пустые лица женщин молча хранят память о радостных солнышках, угасших в них. А город пока не заметил старательно растоптанные лучики никогда нерождённой жизни. Там, за холодными гулкими стенами дома с улицы Горького. За толстыми стенами мёртвой маминой души…